Взгляд с обочины 3. Аглон

Spielbrecher. Aksioma

– Словом, я не знаю, как у вас там всё устроено. Но тебе разве самому не хочется обеспечить безопасность своей шахты?

– Ну… Конечно, только я не умею.

– Научишься. Было бы желание, а знания накопить несложно.

Хейлан недоверчиво прищурился. Накопить-то, может, и несложно, только кто ж станет рассказывать чужаку настоящие тайны ремесла.

– Можно подумать, меня вот прям всему будут учить.

– Всему сразу – нет, конечно. Тут нужна постепенность.

– Так это сколько времени уйдет!

– Всем нам на всю жизнь хватит, - хмыкнул Гвельвилос.
–

Я так надеюсь, во всяком случае. Был бы интерес – учиться можно и на опыте, и книг вон сколько. Ну, здесь-то ещё мало, конечно. Но для начала хватит. Ты на квенья читаешь?

Хейлан мотнул головой.

– Ну, научишься, - успокоил его эльф.
– Языки с синдарином сходные.

Что он и на синдарине ещё не научился, Хейлан говорить не стал.

***

Дописав столбик из слов на восковой таблице, Калайнис полюбовалась немного и отложила её в сторону.

– Вот, до завтра каждое слово перепишешь по пять раз, хорошо? – Хейлан понуро кивнул, но она уже привыкла, что учёба мало его радует. Хотя и учиться человек тоже не отказывался. – И дочитаешь страницу, которую мы начали.

Дождалась повторного кивка, заложила книжку привязанной к корешку лентой, заметив, мимоходом, отпечатки собачьих зубов на нижнем углу кожаного переплёта. Кто-то из детей любит собак больше, чем читать. Калайнис встала, но к двери не пошла, с сомнением глядя на Хейлана. Всё занятие она пыталась понять, идёт ли неприятный запах от рубашки человека или от него самого, так и не поняла, и теперь думала, как бы спросить так, чтобы его не обидеть.

– Чего? – Хейлан поднял голову, убирая со лба маслянистые грязные волосы.

– Ничего. Просто хотела спросить, как ты устроился. Тебе всё уже показали? Столовую, баню?

Видимо, спросить как бы между прочим не получилось. Парень нахохлился и даже как будто попытался отодвинуться, вместе со стулом.

– Ну, показали. Но я так и не понял, когда баню эту топят. Проще уж к реке сходить. Только далеко, и с этими заданиями… - кивнул на книжку.

– Можно и к реке, конечно, - поскорее согласилась Калайнис.
– Только в бане удобней. Давай я тебе подскажу, где там что. Это с непривычки непонятно только.

Хейлан как будто колебался, и Калайнис привычно начала подбирать более простые слова:

– С первого раза может быть сложно, но я покажу…

– А она протоплена уже? – недоверчиво спросил человек.

Калайнис быстро кивнула, сообразив, что в его посёлке баня вряд ли соединена с общей кухней, а протапливать отдельно стоящий дом куда хлопотней. Неудивительно, что Хейлан стесняется.

– Тёплая вода там есть всегда, - успокоила она.
– И мыло. А если нужно горячую, то можно подогреть на маленьком огне отдельно. Тебе помочь разобраться? Я как раз собиралась сходить.

Хейлан снова посмотрел как-то странно, и она ободряюще улыбнулась. Человека, впрочем, это не убедило. Он кашлянул, в кулак, продемонстрировав потемневший от давнего ушиба ноготь, и переспросил:

– Ты со мной хочешь пойти?

– Конечно, – терпеливо повторила Калайнис. Обычно человек стеснялся задавать вопросы, но уж если спрашивал,

то по нескольку раз. То ли плохо понимал синдарин, то ли у них принято на каждую мелочь трижды просить позволения.
– Подскажу, что тебе там непонятно. Там всё просто, не переживай.

– Ну… – Хейлан смотрел удивлённо, но уже не так насупленно.
– Хорошо. Когда?

– Можно сейчас или после ужина.

Хейлан решил всё-таки сначала поужинать, так что Калайнис успела сходить к себе, взять два больших полотенца на всякий случай и пахнущее сиренью мыло с бусинами и лепестками внутри бруска. В бане было и общее, но попроще, а это прислала из Таргелиона Мириэт, и Калайнис особенно любила его запах.

Когда она подошла к бане, Хейлан уже подпирал стену, колупая ногтем каменную кладку между свисающими зелёными языками папоротников. Папоротники здесь не задумывались изначально, но, видимо, влажность сыграла свою роль, и они выросли – сначала один или два, а когда их не стали трогать, и они разрослись, топорщась кустами из швов между камней.

– Что там? – Услышав её голос, он вздрогнул и отдёрнул руку. Калайнис сделала вид, что не заметила вредительства. – Отстаёт раствор? Нужно будет сказать Халиону, пусть подновят.

Хейлан буркнул что-то невразумительное. У него с собой не оказалось ни мыла, ни полотенец, только чистая рубаха, перекинутая через плечо.

Из дверей бани навстречу им выскочили две девушки и парень с мокрыми волосами, оживлённо обсуждающие что-то. На них Хейлан тоже посмотрел удивлённо, но спрашивать ничего не стал. Для густого жара в парилке они припозднились, кухни уже перестали работать и начнут только под утро. Но тёплой воды должно было остаться достаточно, а летом сильно горячей и не нужно. Калайнис повесила полотенца на крючок в предбаннике, заглянула в опустевший уже зал с душем и мочалками, обернулась к Хейлану, который почему-то остался стоять на пороге.

– Там никого нет, - как-то резко сообщил он, как будто Калайнис и так этого не видела.

– Ага. Ну идём. Тут и правда всё просто. Смотри, здесь раздеваться, в следующей комнате моются, а потом бассейн. – Хейлан продолжал стоять и смотреть, так что она продолжила, развязывая пояс платья и пытаясь понять, что теперь-то не так.
– Ну, давай. Вот на эти полочки можно одежду складывать, вот тут у входа обувь, дальше босиком. Или ты взял банные тапочки?

– Нет. – Хейлан как-то неохотно потянул вверх рубашку, открывая рёбра с пожелтевшим уже синяком. Может, он его стеснялся?

Калайнис скинула обувь, сложила платье на полочке, подоткнув норовящий дотянуться до мокрого пола пояс, и пошла к душевым, на ходу объясняя Хейлану, из какого крана подаётся горячая вода, а из какого холодная (“Хотя вряд ли она сейчас понадобится. Уже вечер, горячая вода тоже начала остывать”), где лежат “ничьи” мочалки, которые можно брать, если нет своей, и где стоят ведёрки с жидким мылом.

Хейлан молча слушал, взял первую попавшуюся мочалку и принялся намыливаться с таким остервенением, как будто хотел смыть эти самые синяки, чем ещё больше убедил Калайнис, что проблема была именно в них.