Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Сначала они услышали рог, и всадники из охраны заозирались, выискивая встречный отряд. Тинто глянул по сторонам больше из любопытства (и так понятно, что это не орки), но на убегающей за отрог холма дороге было пусто, а потом рог прозвучал ещё раз – и теперь стало ясно, что сзади. Их догоняли, а не встречали.
Ещё через несколько минут стало слышно цокот копыт, а потом на дороге показались высокие лоснящиеся кони, одного взгляда на танцующий бег которых было достаточно, чтобы понять: едет кто-то из лордов. Таких тонконогих красавцев на всех давно не хватало, аманская кровь понемногу
Кто именно ехал, тоже можно было не гадать. Куруфинвэ последний раз выезжал из Аглона на праздник, и с тех пор никуда не собирался. А Тьелпэ так торжественно и вовсе не ездил никогда.
Следующий взгляд подтвердил его правоту: во главе кавалькады блеснула светлая шевелюра Тьелкормо, рядом с которым ехал и вездесущий Малторнэ.
Тинто отвернулся, неспешно шагая себе рядом с телегой и придерживая воткнутый между двумя тюками горшочек с черенком пиона, так бережно укутанным в полотенца, что ни горшка, ни черенка в этом кульке узнать было решительно невозможно. Горшок он взял с того же столика, что и пояс.
Всё связанное с маминой работой Тинто оставил тем, кто работал с нею, им полезней все эти схемы привитых деревьев, семена и прочее. Но помимо рабочих записей и семян, в доме хватало личных вещей. Книги, несколько старых игрушек - некоторые старше самого Тинто. Заколки, одежду и украшения он, поколебавшись, оставил почти всю. По словам Вельвелоссэ, Линталле тоже хотела сюда заехать и тоже наверняка захочет взять что-то на память о сестре. Себе он взял немного книг, да ещё старую низку невзрачных камушков с дырками. Когда-то они несколько лет подряд ездили втроём на море и всегда привозили каждый по одному дырявому камешку. Папа говорил, что когда-нибудь сделают маме бусы, мама говорила, что лучше по браслетику каждому… Потом случился исход из Амана, и всем стало не до того. Но камешки мама, оказывается, привезла сюда.
За камешками в сумку отправился недошитый мамой пояс, за поясом – чернильница-гагара, которую ей когда-то подарил папа, и как-то незаметно сумка набралась доверху.
Охотники догнали и обогнали их, рассыпаясь справа и слева от дороги, красуясь перед неуклюжими телегами и перекрикиваясь с приятелями в охране обоза. Все они ехали налегке, без крупной дичи, да и мелкой негусто. У нескольких охотников были приторочены к сёдлам тушки перелинявших уже в ожидании снега зайцев, две или три ласки, один горностай… Но не успел Тинто додумать, нарочно ли они ходили за пушным зверем или это им просто не повезло с крупным, как его сбил с мысли раздражённый окрик Тьелкормо, прокатившийся над холмами и дорогой, заставив половину обоза повернуть головы.
– Тинтаэле!
– Я здесь, - обернулся Тинто, больше озадаченный вниманием лорда, чем обеспокоенный его тоном, но тот не ждал ответа, уже отделившись от прочих гарцующих охотников и направляя к нему коня решительной рысью.
– Как поживаешь? – ласково спросил он, нагнав Тинто и зловеще нависая над ним.
– Хорошо съездил? Не утомился?
– Ну… - Тинто посмотрел удивленно, но хамить лорду вместо приветствия постеснялся. Не спросишь же в лоб, чего ему надо.
– Вообще в горах уже снег кое-где выпал, так что дорога
– Вот именно, снег уже выпал! – обвиняюще изрёк Тьелкормо, сдерживая завидующего чужой беготне коня.
– А из-за твоего дальновидного приказа половина отрядов не успела вовремя получить тёплой обуви! Ты не потому ли решил уехать из города, чтобы не слышать горячих благодарностей?
– Не получили обуви? – опешил Тинто.
– Почему? Из-за какого приказа?
– Не притворяйся глупее, чем ты есть! Ты перед отъездом угрожал Малторнэ, что не будешь выдавать нового снаряжения, потому что якобы стражи его портят! К твоему сведению, обуви и одежде от природы свойственно с годами портиться!
Тинто снова опешил, лихорадочно соображая, то ли это Лонаэр настолько творчески подошёл к разъяснениям для эдайн, то ли это Тьелкормо что-то путает.
– Я не говорил, что выдавать не буду, а только что надо учить людей не портить вещи. При чём здесь обувь?
– Эти люди по десять лет служат на границе и со сталью обращаться умеют получше тебя!
Пока двуногие отвлеклись на перепалку, конь, завистливо косивший глазом на резвящихся товарищей, от скуки принялся обнюхивать тележную поклажу, и в кульке из полотенец что-то подозрительно хрупнуло.
– Убери своего коня! – Тинто схватил пион, сдвинул вглубь телеги и для надёжности передвинул сумку, отгораживая его от наглого животного. Вряд ли холёные скакуны позарились бы на полузасохший жёсткий черенок, но проверять Тинто не собирался.
Тьелкормо машинально двинул коленями, отводя коня от телеги, но тут же удивлённо прищурился. Однако даже сказать ничего не успел, потому что Тинто, убедившись в безопасности растения, обернулся и продолжил наступление:
– И раз умеют обращаться, то пусть перестанут портить сапоги за две недели! Тогда и выдавать начнём! А сейчас из-за ваших “умельцев” склады пустые!
– Ты помнишь, с кем разговариваешь? – наконец перебил его Тьелкормо, ещё больше выпрямляясь в седле.
– Твоё дело - кивать и выдавать снаряжение по требованию!
– Помню, - буркнул Тинто, следя больше за конём, который снова косился в сторону телеги.
– Но сапоги новые от этого не появятся.
– Так найди, кто их портит, и скажи Малторнэ, он передаст командиру. Или пусть привозят больше сапог. И чтобы я больше об этом не слышал!
– Не дожидаясь ответа, он поднял коня в бодрую рысь, проскакав по разбитой обочине и брызнув грязью под колёса телег. Тинто про себя искренне пожелал ему в дорогу ливня или, ещё лучше, мокрого снега, но, как назло, в светлых волосах лорда продолжало радостно поблескивать солнце. Хоть бы одна ленточка растрепалась.
Тинто вздохнул, посмотрел на свои серые от пыли сапоги, переставшие сиять пару дней назад, и пошёл догонять грязную по самые бортики телегу.
*
Стоило обозу въехать во внутренний двор складов, оставляя по правую руку длинное приземистое здание с большими окнами в самом его начале и несколькими запертыми воротами дальше, и приблизиться к коновязи, как Тинто спешился. Во дворе было пусто, только у приоткрытых ворот поодаль разгружалось две телеги. С посудой, судя по номеру на открытой части ворот.