Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Перед отъездом Тинто успел только собрать вещи, но не выспросить подробности, так что слушал их теперь, заодно поневоле участвуя в рассуждениях о том, что могло пойти не так и какие особенности породы он мог не учесть при проектировании.
– Не вовремя это всё, - заключил рассуждения Тьелпэ. – Ещё с письмом Майтимо разобраться не успели…
– А?.. – рассеянно обернулся Тинто, отвлёкшийся на разглядывание человека. Те, как и наугрим, отращивали волосы на лице и – тоже как наугрим, - общаться с квенди предпочитали на чужом языке. Сейчас всё больше на синдарине, аварин понемногу забывая. Хорошо хоть, имена свои
– Да.
– Но ими же, вроде, твой отец должен заниматься. Нельяфинвэ же так писал. Разве нет?
– Да, - кивнул Тьелпэ. – Так что времени на остальное у него станет ещё меньше.
Тинто пожал плечами, бездумно теребя ленту в лошадиной гриве. Можно подумать, без учеников Куруфинвэ много внимания уделял городским делам. Кроме, разве что, военных – вместе с Тьелкормо. Остальное по большей части и так лежало на них. Он и на шахту поехал по делу, а не за компанию: оценить, нужна ли эдайн помощь в ремонте, какая и сколько. Да ещё сколько руды они успели добыть, насколько меньше пришлют, чем в прошлом году…
Медь из посёлка возили южней, через большие броды, но едущим налегке всадникам не было нужды спускаться так далеко: речки, сливавшиеся ниже в Арос здесь только собирали со склонов ручьи, не разливаясь пока широко, да и весенняя вода с ледников уже сошла – невысокая, к тому же, из-за малоснежной зимы. В прошлый раз Тьелпэ приезжал сюда ближе к осени, и тогда каменистое русло казалось совсем уж непомерно большим для обмелевшего потока, змеящегося и ветвящегося между наносами в несколько раз шире его самого. Сейчас через самый большой рукав кто-то перекинул солидное неошкуренное бревно и несколько жердин поменьше, и Тьелпэ в который раз подумал, что нужно сделать здесь мост. Как только убедить отца, чтобы освободившихся строителей перекинули сюда, а не на Ард-Гален, ставить очередную заставу?
Мокрые от брызг жердины лошадям не понравились, но они и вброд уже могли пройти, едва замочив колени, и через несколько минут, недовольно пофыркав для вида, зацокали копытами по правому берегу.
На этой стороне тропа не шла вдоль речки, а забирала к востоку, понемногу вползая на гребень и переваливая его – к главной, мощёной дороге, связывавшей посёлок и броды. Где тоже моста так и не поставили.
Ближе к посёлку потянулись луга, а затем и поля: небольшие лоскуты зелени, с которых за несколько поколений уже успели выбрать прилично камней, сложив их по краям в низкие, едва по колено, стенки.
Вброд перейдя ручей, небольшой отряд свернул вниз по течению к деревянным мосткам у плоского валуна, где плескалась малышня вперемешку с собаками, мешая девочкам постарше стирать что-то яркое и хлёстко получая от них за это по плечам и спинам. По мере их приближения мостки затихли, разглядывая приезжих с раскрытыми ртами. Приезжие отвечали им почти таким же любопытством – только местный посланец гордо выпрямился с непроницаемым и внушительным видом. На него смотрели почти так же зачарованно, как на его спутников.
Большинству в отряде уже приходилось видеть посёлки эдайн, но этот отличался: сложенные из плоской щебёнки дома стояли чаще и выше, не разбросанные среди просторных полей и садов, а вытянутые внутри периметра довольно стройными
Тьелпэ преимущественно сравнивал с прошлым визитом и замечал отличия. Домов стало больше и лепились они теперь тесней, многие обмазаны глиной и выбелены местной известью, через один расписаны: орнамент и мелкие цветы углём и красной глиной.
В посёлке было немноголюдно, только дети возникали из ниоткуда стайками и вытягивались широким хвостом за гостями, переговариваясь и не подходя близко. Женщина, мывшая посуду в сбегавшем между домами ручье, рядом с плещущимся там же утиным семейством, подняла голову, удивлённо рассматривая процессию из-под мокрой ладони, звонко крикнула что-то детям, и сразу трое сорвались со своего места в хвосте и умчались вперёд, сверкая босыми пятками по каменистой дорожке и распугивая кур.
Сотню шагов спустя третий, внутренний круг домов раздался, уступая просторному лугу, служившему заодно и главной площадью. На краю луга спящий под одиноким развесистым вязом старик пас полдюжины коз и ползающего ребёнка, длинным шнурком привязанного за ногу к руке пастуха.
Отвлёкшись на эту картину, эльдар не сразу заметили, что из большого бревенчатого дома над лугом к ним уже спешат встречающие, под взглядом высокого полноватого мужчины, ждущего у дверей, выделяющегося на фоне остальных чисто выбритым лицом. Посыльный неожиданно встрепенулся, будто вспомнив о чём-то, и тронул лошадь пятками, перебираясь из хвоста группы ближе к голове, но выйти вперёд уже не успел: они пересекли луг и остановились на вытоптанной до камня площадке перед крыльцом, где у них приняли поводья и сразу повели лошадей куда-то за дом, а человек спустился с крыльца и с поклонами принялся приветствовать дорогих гостей, сетовать, что об их приезде его не предупредили (посыльный мигом затерялся среди лошадей и уводящих их эдайн), и извиняться за скромный приём.
Человека звали Гаудин. При открытии шахт Тьелпэ общался не с ним, а с его дедом, но и это лицо, впрочем, было ему знакомо: несколько лет назад человека привозили на праздник в Аглон старые уже по человеческим меркам родители, оставив по себе лёгкое недоумение. На воротах они сразу объявили, что нужно поговорить с лордами, Тьелкормо в городе не было, так что гостей проводили к Куруфинвэ – надо так надо, мало ли. А у Куруфинвэ – к его удивлению и раздражению – они так и не смогли внятно назвать цель такого визита, кроме того, что у так принято, приехать познакомиться, представить наследника, заверить в почтении и дружбе… Зачем для этого было просить срочного разговора, осталось загадкой. Весь инцидент списали на недопонимание и заверения приняли, но этот дипломатический подвиг совершенно истощил запасы терпения Куруфинвэ, так что эдайн сочли за лучшее до самого отъезда на глаза ему больше не попадаться.
Тогда, впрочем, Гаудин был куда тоньше.
Чужую память Тьелпэ проверять не стал, представившись после обмена приветствиями, и сразу перешёл к делу.
– Да, случилось несчастье, - покивал человек, широким жестом снова предлагая проходить в дом и одновременно изгоняя с дороги то ли растерявшихся, то ли просто любопытных.
– Но шахты вскорости запустим, не беспокойтесь. Уже расчистили почти завалы, через три дня думаем работать уже, как раньше. Вы проходите, сейчас же накроют на стол, отдохнёте с дороги…