Взгляд василиска
Шрифт:
– Замечательно, то не было ни одного виноватого, то сразу двое. Что будем делать, Людмила Сергеевна?
– Мальчики, как вам не стыдно?
– укоризненно сказала им сестра милосердия, - устроили драку из-за такого пустяка.
– Мила, я больше не буду, - повинился Сережа.
– Разумеется, не будешь! Вот скажу маменьке...
– Мила, не надо!
– Людмила Сергеевна, - тихонько обратился к девушке Алеша, - а может действительно не надо? Коль скоро наши архаровцы виноваты оба, то и наказать их надо одинаково, а у моего Ваньки только отец. Сирота он. К тому же зачем волновать милейшую Капитолину
– Хорошо, но только в том случае если вы пообещаете не наказывать бедного мальчика.
– Клянусь!
– Вы смеетесь?
– Нисколько... Ну, разве что немного. Просто ваша расправа была так молниеносна и неожиданна... я даже понять ничего не успел, а вы уже их за ухо.
– Поработайте с мое в школе и не такому научитесь!
– О, сочувствую вашим ученикам...
– Вы опять?
– Ну, простите. Мне пора и... спасибо вам.
– За что, спасибо?
– За раненых, за уход за ними...
– Это моя работа.
– Честь имею!
– Прощайте.
Ванька снова занял место на козлах, а Алеша устроился на сиденье. Мальчишка тряхнул поводьями, и экипаж тронулся. Едва они проехали несколько саженей, великий князь обернулся и встретился с Людмилой глазами. "Какая славная девушка" - подумал он.
Иван тем временем сосредоточено правил лошадьми, наконец, не выдержав, он обернулся и попросил:
– Алексей Михайлович...
– Чего тебе?
– Архипычу не говорите!
– О как, а отца, как я погляжу, ты совсем не боишься?
– Батюшка простит, вы тоже, а вот Архипыч тот спуску не даст.
– Это верно... Ладно, что я зверь какой, не скажу.
– Благодарствую!
– Архипычу, говорю, не скажу. Я только Прохору по секрету, а уж он всем до сведения доведет!
– Алексей Михайлович, помилосердствуйте!
Если бы раньше Алеше кто-нибудь рассказал, что став командиром большого броненосца он будет бывать на нем лишь урывками, он бы не поверил. Быть морским офицером, дневать и ночевать на корабле, и служить в таком качестве отечеству было пределом его юношеских мечтаний. Увы, реальность оказалась такова, что великому князю пришлось разрываться между кораблем и Дальним, где у него скопилась куча дел, отдавая явное предпочтение городу и порту. Пока он отсутствовал, там завершили переборку еще два миноносца из второго отряда. Теперь поднаторевшим в ремонте мастеровым предстояла переборка пришедших с Балтики "невок". Проделавшие немалый путь и побывавшие в бою миноносцы порядком поизносили свои механизмы и нуждались в ремонте. Руководить городом, портом и мастерскими с мостика "Осляби" не получалось и Алеша, в очередной раз передав бразды правления лейтенанту Саблину отправился на берег. На вокзале Дальнего его ожидал сюрприз: на одном из запасных путей стояли две железнодорожные платформы с установленными на них орудиями. Рядом с ними, улыбаясь во весь рот, стоял полковник Меллер.
– Приветствую ваше императорское высочество, - обратился он к великому князю.
– Вот, извольте видеть, я свою часть уговора выполнил. Пушки на платформе у вас есть.
– Здравствуйте, Александр Петрович, вижу-вижу. Ну, что я могу сказать, молодцы. А пушки откуда?
– Шестидюймовка с безвременно утопшего "Бобра", а девятифунтовая с "Разбойника". Обстрел, как и обещал, круговой. Правда,
– Стрельбой испытывали?
– Увы, нет!
– Отчего так?
– Начальство на себя такую ответственность взять отказалось, так что без вашего на то соизволения, никак нельзя-с!
– Ну и ладно, зато понаблюдаю за опытами лично. Думаю, сегодня же и испытаем оба орудия.
– А что третье не будете?
– лукаво усмехнулся Меллер.
– А что есть и третье?
– Как не быть! Да какое, сто двадцатимиллиметровое Армстронга, конфетка, а не пушка!
– Но откуда?
– Детективная история, Алексей Михайлович. Крестница то ваша, "Ицукусима" совсем не глубоко затонула. Обратились за разрешением провести на ней водолазные работы, так начальство не одобрило-с! А работы, против обыкновения начали не дожидаясь соизволения... в общем кормовое орудие и пару десятков снарядов сняли, а как запрет пришел, так и приуныли. Самовольство, он того, наказуемо! Ну и отдали нам от греха, дескать, знать не знаем, видеть не видывали никакой пушки.
– А ведь там их еще десяток...
– задумчиво протянул Алеша.
– Да просто Клондайк! Ну, так что?
– Обязательно испытаем, - решительно заявил великий князь, - и не только пушку!
Закончив с Меллером, молодой, но грозный начальник порта двинулся было дальше, но его тут же перехватил новый проситель. Им оказался лейтенант Рощаковский, с которым они были шапочно знакомы. Именно ему Алеша сдавал башню на броненосце "Полтава" после недолгого командования в памятном бою 27 января.
– Здравия желаю вашему императорскому высочеству!
– И вам не хворать, Михаил Сергеевич, что привело вас в наши палестины?
– Дело, Алексей Михайлович.
– Вот как? Ну, рассказывайте, что у вас за дело.
– Дело в том, что я задумал одну диверсию против японцев, но осуществить ее без вашего на то согласия не получится.
– Вы меня интригуете, и что за диверсия?
– Я хочу пробраться к японцам на катере и атаковать их минами.
– Намерение вполне богоугодное, но за чем же дело стало?
– За катером. К сожалению, один раз я уже попытался, но неудачно и катера мне теперь не дают.
– Да, катеров у нас маловато, но от меня вы что хотите? Если катер с "Осляби", то они все разбиты в бою, и я очень удивлюсь, если их хоть как-то удастся починить.
– Нет, Алексей Михайлович, ваши катера паровые, а тут гораздо лучше подошел бы моторный, каким был потерянный мною "Авось".
– Что простите?
– "Авось", так я назвал катер.
– А, понял. Но от меня вы что хотите... хотя постойте, "Ретвизанчик" еще в Дальнем?
– Да, я хотел вас попросить именно о нем. Катер большой, скоростной и сильно вооруженный. С ним можно попытать счастья и в Чемульпо.
– В Чемульпо?
– Так точно! Дело в том, что моторные катера не дают дыма, а прикрытые брезентом, окрашенным в цвет моря, совершенно не заметны. Если на ночь выйти в путь, то к утру можно быть у цели, а там и крейсера японские и транспорты с войсками наверняка есть.
– Любопытно, но "Ретвизанчик" у нас тут один, а Чемульпо далеко.
Решивший что получил отказ, Рощаковский вздохнул и собирался откланяться, но Алеша остановил его.