Взмах веера
Шрифт:
Вдруг под пальцами что-то покатилось и зазвенело. Я обвила пальцами предмет, медленно осознавая, что это тот металлический стержень, что вытащил из Оракула Рэндалл.
Металл был горячий и пульсирующий от нерастраченной энергии. Цилиндр будто обвивало жидкое пламя, но оно не причиняло боль. Исходившая от предмета сила не вызывала сомнений в том, что еще какое-то заклинание, кроме защитного, вот — вот обрушится на меня.
Всхлипнув, я вскинула голову, заметив на другом конце зала Кланта и Виру в окружении охраны. Они что-то кричали,
Цилиндр в руке вспыхнул, я пихнула Эфрана еще раз, потянулась, садясь со вскриком, и замахнулась рукой с прутом, метя в голову легарду. Он зарычал и впился ногтями мне в ноги. Застонав, я все же ударила его свободным концом прута, как ножом.
К моему удивлению тупой металлический цилиндр с хрустом разорвал кожу изгнанному, глубоко входя в незащищенное горло. Эфран хрипло вдохнул и попытался закашляться, но ему это не удалось. Глаза легарда наполнились кровью, изо рта хлынула кровавая пена. Он дернулся и обмяк, еще сильнее придавив меня.
Я пыталась отползти, но почему-то это не выходило. Несколько долгих ударов сердца я только пыталась понять, что происходит, а потом сообразила: металлический цилиндр я так и не отпустила.
Разжав пальцы, я отшатнулась назад, чувствуя свободу. Удивленно улыбнувшись, повернулась к Кланту, склонившегося надо мной. Хотелось протянуть руку и разгладить морщинку тревоги меж его бровей, но мои руки не двигались.
Киашьяр что-то сказал и попытался обнять меня за плечи, но его руки прошли сквозь мою одежду. Озадаченно наблюдая за этой странностью, я открыла рот, собираясь спросить легарда, но глаза сами собой закрылись. И больше я ничего не почувствовала.
Клант попытался обнять Эмму, помочь ей подняться, но девушка неожиданно начала таять прямо у него в руках, распадаясь белесым туманом.
— Нет! — вскрикнул киашьяр, с болью понимая, что ничего не может сейчас поделать.
Он был легардом, одним из сильнейших в Легардоре, и видел магию так, будто сам начертал знаки в воздухе.
— Где Эмма? — едва слышно спросила Вира, стоя на коленях возле Рэндалла.
Легард не шевелился, но его грудь спокойно вздымалась и опадала, давая им надежду. Вирена не плакала, лишь с силой сжимала челюсти, стараясь контролировать себя.
Стражники рассредоточились по подземелью, проверяя, не затаилась ли где-то еще опасность.
Клант, если бы сумел вернуть себе душевное спокойствие, прикрикнул бы на охрану, но сейчас у него не осталось на это сил. В голове поселилась разрастающаяся пустота и холод. Колючий и причиняющий боль холод.
— Ее нет на континенте, — так же тихо, как прозвучал вопрос, отозвался киашьяр и с трудом вздохнул.
Слова дались легарду тяжело, словно каждое из них весило не меньше огромного осколка горной породы. Эти обломки придавливали сверху, вынуждая плечи Кланта опускаться.
Вира сглотнула и закусила губу, а потом медленно вытерла скользнувшие по щекам слезы.
— Ох…
Зал наполнился какофонией звуков, а через несколько секунд в зале было не протолкнуться от охраны и слуг. Клант безучастно осмотрел толпу и заметил отца и Элеонору. Рядом с легардом присел на корточки Киревар, положив ему на плечо ладонь. Кириа с возгласом бросилась к Рэнду, не слушая успокаивающие слова Виры.
Клант не мог поверить, что девушка может сохранять спокойствие, хотя в ее глазах отражалась тревога. Слушая голос Вирены, киашьяр постепенно приходил в себя.
— Все будет хорошо, Кир, — шептала Вира. — Все будет хорошо. Он не ранен. Просто на нем какая-то магия, вызвавшая забытье. Мы его освободим от этого. Найдем способ и освободим.
Элеонора мягко отстранила дочь в сторону и склонилась над племянником, проводя ладонями над его головой. Клант ждал. Уж тетя точно должна была понять, что им делать, но женщина вздрогнула, посмотрела на киашьярину и покачала головой:
— Я не знаю… как…
Вирена замерла, глядя легарде в глаза.
Прошло несколько секунд, несколько столь долгих секунд, в которые никто не смел даже пошевелиться.
Вирена пыталась сдержаться, но вот слезы потоками хлынули по ее щекам, губы искривились в болезненном вскрике, а все присутствующие ощутили, как холодные иглы боли пронзают их сердца.
Склоняясь к полу от этого ощущения, Клант какой-то гранью сознания вынужденно отметил, что связь киашьярины с кровью легардов куда сильнее, чем они все думали. И сейчас ее боль достигла каждого, кто присягал короне, кто отдавал свою кровь Оракулу.
Вира прикрыла лицо ладонями, сотрясаясь в рыданиях.
— Дорогая… — Элеонора попыталась утешить девушку, но киашьярина отпрянула и вскочила на ноги, глядя на присутствующих с такой безудержной яростью, что охрана шарахнулась в рассыпную, когда Вирена бросилась прочь.
— Все будет хорошо, — попытался успокоить всех Эдин, с тревогой глядя то на одного, то на другого сына.
Если Рэндалл был без сознания, то Клант чувствовал себя так, будто его оглушили, разрезали на куски и бросили истекать горячей пульсирующей кровью.
— Вряд ли, дядя, — хмуро выдохнула Кириа. — Как? Как здесь может быть что-то хорошо? Рэнд… Мы не знаем, что с ним! Эфран мертв и не ответит.
Все перевели взгляды на изломанное, искалеченное тело Эфрана. Из его шеи торчал металлический штырь, которым Эмма выбила из изгнанного остатки жизни.
Кириа скривилась, сдерживая рвотные позывы, и склонилась ниже к груди брата, ища в его дыхании крупицы спокойствия. Клант поднялся, позволяя Киревару придерживать себя под локоть. В сердце зияла рана, хотя на камзоле он не заметил ни пятнышка крови, но прореха явно была. Там, под кожей и костями.
В горле клокотало, а в глаза будто кто-то насыпал песка и они жутко болели.