Взорвать Манхэттен
Шрифт:
– Лучше слесарить, - отозвался Жуков. – Сапер, как известно, ошибается дважды. Первый раз – при выборе профессии.
– Да, начинающему саперу непросто дается мастерство, - согласился Квасов. – Главное – приобретение навыков. Я к первой мине пальцем боялся притронуться, а сейчас потрошу их, как воблу.
Вернулись на кухню, - к закуске и к выпивке. Гена озабоченно взглянул на настенные часы: друзья ожидали приезда пожарной машины. Дело заключалось в том, что последние две недели им досаждал непонятный засор в канализации: из унитаза регулярно выбивало фонтаном скопившуюся в трубах зловонную гадость и приходилось,
Вызовы штатного сантехника ничего не дали: вскрыв резиновую манжету, ведущую к магистральной трубе, он поведал, что запущенные процессы происходят в дебрях подземных коммуникаций, которые будут заменены по весне. По какой весне именно, не уточнил, но относительно грядущей посоветовал не очень-то и обольщаться.
Случись такая проблема в Америке, можно было бы смелой походкой шагать в суд и готовиться к получению чека за моральный ущерб, но в данном случае Жуков мгновенно уяснил, что нравы здесь не поменялись, справедливости не найти, а потому придется решать проблему, как и встарь, собственными силами и разумением. Квасов, чей приятель и постоянный собутыльник служил в пожарной охране, предположил воспользоваться услугами специальной машины, оснащенной мощнейшим компрессором. Пожарный поддержал его идею, сопроводив свое согласие таким текстом:
– Продуем все аж до полей аэрации!
Фамилия пожарного была Слабодрищенко. На вопрос Гены, почему он ее не поменяет на более благозвучную, тот с горестью отвечал, что в юности не хотел огорчать папу, а в зрелости, получив две медали за борьбу с огнем, столкнулся с неразрешимой проблемой переделки наградных документов, сулящих пенсионные льготы. Это был немногословный, невозмутимый человек, пьющий каждодневно и на результат. С недавней поры, после посадки Лени, пожарный, как пояснил Юре Квасов, взялся за реализацию огнестрельного товара по своим каналам, ибо остро нуждался в средствах, поскольку зарплата на службе была скудна и соответствовала лишь цене акцизных марок на алкогольной таре.
Машина подоспела без опоздания, и из нее, как клоуны в цирковом номере, посыпались укротители стихии в оранжевых касках и в грубых брезентовых робах.
Варварски смяв деревянную оградку газончика, водитель вплотную приблизил заднюю часть кузова к окну квартиры Квасова, куда потянулась, разматываясь, бесконечно длинная лента пожарного рукава. Конец рукава, снабженный резиновым уплотнением, втиснулся в колодец унитаза.
Затарахтел дизель. Рукав с треском надулся под напором воды и заелозил, как змея анаконда по проходной комнате, сметая стулья, торшер и горшок с фикусом.
Жуков и Слабодрищенко, еле удерживая пляшущую в руках трубу, заразились ее вибрацией, дергаясь, как эпилептики, вокруг фаянсового трона, звеневшего от неслыханного доселе напряжения.
Глядя в лицо пожарного специалиста, залитого багровой натугой, Юра хотел попросить его убавить суровость напора, но сделать этого не сумел: едва он открыл рот, клацнувшие зубы пребольно прикусили язык.
В проеме двери мелькнуло бледное лицо Квасова, осуществлявшего беспроводную связь между противоборствующими сторонами.
– Пробило? – перекрывая грохот дизеля, с надеждой выкрикнул он наболевший вопрос.
Жуков и Слабодрищенко неопределенно кивнули, столкнувшись лбами.
Издав неутоленный рык, дизель замолк. Рукав
В этот момент компанию встревожили слабые крики, доносящиеся извне. Крики силились, и источники их множились прогрессивно, как накатывающий после солиста хор.
– Возможно, где-то утечка по давлению, - смекалисто и тревожно произнес Слабодрищенко, держа пожарный рукав наперевес. Он прямо ассоциировался со статуями ударников комтруда, и, может, именно его образа, отлитого в бронзу, не хватало на станции московского метрополитена «Площадь революции», среди целеустремленных воителей и ваятелей.
Далее командир пожарных, не теряя времени, перебросил рукав на улицу и выпрыгнул вслед за ним, крикнув своей команде:
– Летим на всех парах, мы втюхались в грех!
Машина выбросила из-под колес ошметки разломанной оградки, газонную поросль, грузно качнулась, перевалив бордюр, и, под хлопанье растворяемых оконных рам, испуганные восклицания и проклятья, понеслась, визжа сиреной, к перекрестку, сгинув в дымных городских пространствах.
Жуков и Квасов ошарашено переглянулись, невольно принюхиваясь к острым запахам, тянувшимся с улицы. Сумма запахов являла собой тошнотворную вонь. Одновременно по всему дому гудела неблагополучная суета, отдающая гневом праведным и истерикой.
Через полчаса во дворе собралась негодующая толпа жильцов, состоящая из лиц различных кавказских национальностей. Потомков горных племен объединял в их общении данный им некогда царями-покровителями русский язык. Глубокие знания его нецензурной составляющей были налицо.
Кипящий яростью митинг Юра и Гена предпочли наблюдать из-за занавески, тяготясь своей первопричинностью его стихийного созыва.
Из выкриков толпы следовало, что неясной природы стихия, разбушевавшаяся в канализации, выстрелила буквально в каждой квартире фонтанами нечистот, изукрасив стены и потолки абстрактной по содержанию, но реальной для обоняния живописью. Особенно негодовали те, кто в данный момент пользовался удобствами санузлов, но этих лиц собравшиеся сторонились.
Звучали настораживающие слова: «пожарная машина», «первый этаж», «диверсия»… Промелькнуло определение «фашисты»… Замаячил призрак конфликта на почве расово-национальной неприязни.
Лидером толпы был загорелый усатый человек с крепкой лысиной, жестикулирующий перед благодарными слушателями именно что со страстью бесноватого германского фюрера.
У Квасова нервно и мелко дергалось веко, как шторка объектива, лихорадочно запечатлявшего надвигающуюся катастрофу.
Выручил сообразительный Жуков, ринувшийся из подъезда в толпу, уже охваченную признаками понимания, что стихийное бедствие было совершено группой лиц по предварительному сговору.
Прямиком проследовав к разгоряченному усатому лидеру, Жуков с возмущением поведал, что под окном его разворачивался пожарный автомобиль, изувечивший газон, зеленые насаждения и ограду.
Публика ринулась исследовать колею, оставленную тяжелой техникой.
Рядом с газоном, на тротуаре, располагался канализационный люк, и Жуков, звеня голосом от негодования, пояснил, что своими глазами видел, как в данный люк спускали какой-то шланг, после чего случилось известное недоразумение.
– Ти номер машина запомнил? – допытывался загорелый человек.