Взорвать Манхэттен
Шрифт:
Абу, мерно и согласно кивающий напутствиям американца, впервые за все знакомство отмечал его немалую взволнованность, красноречиво говорившую обо всей серьезности предстоящего задания.
Словно подтверждая мысли Абу, куратор с тревогой в голосе продолжил:
– Твой разговор с Хабиллулой - не просто праздная болтовня. Ты должен заронить семена в плодородную почву…
– Тщательно удобренную, я так понимаю?
– подал реплику Абу.
– Если подобного рода понимание… - Американец, остановившись, уперся в него тяжелым взглядом.
– Если оно хоть как-то уяснится им… Ну, в лучшем случае мы все провалим. И распишемся в своей полнейшей несостоятельности. Какие будут выводы со стороны нашего руководства или же оппонентов - лучше не думать… Так или иначе прошу учесть, что за твое привлечение в организацию хлопотал я, и на кону стоит моя карьера.
– Я не подведу тебя, Дик.
– Главное, не подведи себя, тогда и со мной бед не будет… Итак, давай-ка снова пройдемся по легенде…
Завтрашним днем Абу с женой предстояло вылететь в Эмираты. Якобы в отпуск. Как подобает мусульманину, он желает провести его в стране правоверных, вернувшись к исконным ценностям, без которых столь тоскливо на Западе, где он вынужден приживать, зарабатывая деньги на будущее. День-два он проведет в отеле, затем позвонит старым приятелям, пригласит их на совместный ужин. Или же они пригласят его к себе. Без их внимания, как уверял Дик, он не останется. Им интересен проживающий США собрат. И, в частности, в каком качестве он там проживает и как свое проживание оценивает.
Полет был утомителен, но, едва Абу ступил на знакомую землю, едва воздух Востока коснулся его ноздрей, облегчение и тихая радость установились в его сердце, и тысячи разорванных таинственных нитей одна за другой воссоздались, связуя его естество с родным пространством, питая душу живительными токами, возвращая саму жизнь в пустую, иссохшую оболочку.
Это была не его страна, но ее наполнял понятный ему родственный смысл, энергии и традиции, безраздельно властвующие на земле общих предков.
Приободрилась и Мариам. Заблестели ее глаза, разгладились горькие морщинки у губ, взволнованный румянец тронул щеки, и дрогнули губы в потерянной улыбке…
Миг мимолетного счастья. Впрочем, какое счастье не мимолетно?
Абу удалось уверить жену, что, несмотря на все испытания, посланные им судьбой и Всевышним, им удалось выйти на верную дорогу, и пускай трудности ее еще впереди, за горизонтом - свет обновленной родины, куда им предстоит вернуться из изгнания во славе и почестях, и ради этого стоит жить. Так предначертано. И в это он упорно заставлял верить себя сам.
Хабибулла встретил его как старого друга, без проволочек пригласив к себе в дом. После сытного обеда уселись на ковре в прохладной, выстуженной кондиционером комнате, в окнах которой сверкал на солнце мириадами зеркальных осколков Персидский залив. Потекла неторопливая беседа.
Ничуть не играя, Абу поведал духовному учителю о чужеродности Америки, о своих душевных терзаниях и одиночестве, преследующем его в среде заокеанских жителей, о невозможности общения с теми, кому истинно и трепетно дорог ислам.
– Америка извращает души, - говорил он.
– Она угнетает любого, втискивая его в свой трафарет. Там, где живу я, вообще нет наших сообществ, все раздроблены. Но думаю, что скоро я перееду в Нью-Йорк, там иная картина, там тысячи мусульман…
– А что тебя ждет в Нью-Йорке?
– У меня есть знакомый, - сказал Абу.
– Тот, в компании которого я работаю. Она связана с авиацией. Он рекомендовал меня в школу гражданских летчиков, но пока у меня трудности с деньгами, а обучение стоит недешево… А в Нью-Йорке его друг берет меня в службу безопасности аэропорта. Зарплата хорошая, много льгот, это позволит скопить некоторую сумму…
Взгляд Хабибуллы внезапно приобрел задумчивую отрешенность.
– Служба безопасности… - медленно проговорил он.
– И в каком же качестве…
– Досмотр пассажиров и багажа, - беспечно отозвался Абу.
– Конечно, не лучшая карьера, но с чего-то надо начинать.
– А где находится школа летчиков?
– Во Флориде, там, где я сейчас живу.
– Вот что, - произнес Хабибулла словно бы нехотя.
– Твой босс не мог бы рекомендовать туда двух моих родственников? Они очень хорошие молодые люди, сейчас работают в Германии, и хотят окончить школу пилотов во Франкфурте. Но у них скоро истекает срок виз и, кроме того, существует еще ряд всяческих трудностей… Так или иначе деньги на их обучение мы найдем. Более того. Если ты сумеешь оказать такую услугу, мы поможем с оплатой и твоего курса…
– Я могу поговорить… Но ведь им нужна визовая поддержка?
– С этим мне обещали помочь.
– Хабибулла многозначительно поджал губы.
– Хорошо, когда я вернусь, я сразу же с ним переговорю.
– Переговорить можно и по телефону. Пускай предварительно.
Абу согласно кивнул.
– Значит, ты считаешь, что правоверные в Америке разобщены?
– поднял бровь Хабибулла.
– Нет, просто я - вне круга близкого мне общения, - вздохнул Абу.
– И мне тяжело. Ведь если говорить откровенно, кто я там? Наемный работник, живущий ради заработка их долларов. А кто они? Наши враги, с которыми нас связывает лишь одно: нефть. Если бы ее не стало, их интерес к нам был бы не больше, чем к племенам Африки. И если мы перестанем давать им нефть, они пойдут на нас войной. Я живу среди скромных миролюбивых людей, но знаю, что они за несколько дней превратятся в шайтанов, если баки их машин не будут заправлены бензином или у них не станет в кранах горячей воды. Но с каждым днем нефти им нужно все больше и больше. Но она нужна и нам. И у меня вопрос: если мы продадим свое будущее за их зеленые бумажки, то не превратятся ли бумажки в ненужный сор, а наше будущее в обман?
– И ты готов бороться за будущее правоверных?
– с серьезностью и теплотой спросил наставник.
– Аллах дал мне испытание пресмыкаться, - скорбно произнес Абу.
– Главное, что Аллах свел нас по замыслу своему, - ответил Хабибулла.
– Запомни одно: в сегодняшнем мире ни один правоверный не пропадет. Во всех земных просторах он найдет приют и опору, ибо отныне мы - везде. Твое отчаяние напрасно, в Америке достаточно наших собратьев, и каждый из них отнесется к тебе, как к близкому. Просто надо иметь цель и знать эту цель. И тогда, даже не упоминая о ней, ты будешь излучать ее смысл, и сердца правоверных откроются перед тобой. Я объясню тебе истину. Она проста, но не у всех есть ум и глаза, чтобы понять и увидеть то, что лежит на поверхности. За последние сорок лет население земли увеличилось вдвое, с трех миллиардов до шести. Но белые народы практически выпали из этого процесса. Из сорока семи европейских стран только мусульманская Албания сохранила должное воспроизводство. Остальная Европа вымирает. Их женщин интересует карьера и удовольствия. И скоро НАТО будет защищать сообщество пенсионеров. Но будет ли? Кто главный в НАТО? Америка. Зачем ей такая обуза? Да и какое это сообщество? Они провозгласили единство, но остались разобщены. Каждый занят собой, у них нет рождаемости. Они обнадежились тем, что государство будет выделять им изрядные пенсии, так зачем тогда нужны дети, как страховка для старости? Но как выделять пенсии, если вскоре некому будет работать? Они приглашают работать нас, но к чему нам нужны их пенсионеры? Нам нужны наши дети на их земле, благоустроенной их куда более умными и культурными предками. Они с охотой освободили себя от семейных обязанностей, а мы себе никогда не позволим такого. Они утратили желание иметь детей и саму свою веру. Их церкви пусты. Они вымирают миллионами, а мы миллионами прирастаем. Погибающие, теряющие силу, они пытаются навязать нам аборты и конрацептивы, но зачем нам убивать себя, если завтра они уйдут со сцены и оставят нам весь земной шар?
– Тоже происходит и в Америке, - позволил себе реплику Абу.
– Конечно. Они провозгласили феминизм, заявив, что браки придуманы мужчинами и на благо мужчин, и это метод управления женщинами, который должен быть уничтожен. Но это вызов Божественному установлению. Женщина отличается от мужчины, сколько не доказывай обратное. Мы не в состоянии исполнить их роли, а они - наши. Женщина, ведущая мужской образ жизни - угроза для семьи и общества, разрушитель морали. Отчасти отсюда - приветствуемый ими гомосексуализм. Какой правоверный посмотрит на однополую любовь без презрения? А они с легкостью бросают вызов Всевышнему и его разумению. И что в итоге? Духовное и физическое самоубийство. Но эту противоестественную мерзость Запад уже громогласно приветствует. Миссис Клинтон в праздник католиков отказывается пройти с торжественным маршем по Нью-Йорку, зато участвует в параде геев в том же Нью-Йорке. А ведь она политик, сенатор, и ей прочат в будущем президентское кресло! Хотя есть более интересные персоналии, способные его оседлать, но это решится позднее. За импичмент президента Клинтона не проголосовал ни один демократ, ибо они утратили понятия о простейшей этике, признав свою культурную революцию, разрушившую всю их мораль. Английская королева посылает поздравления с собачьей свадьбой Элтону Джону, глашатаю их этой самой культуры, так что стоит таковая, да и сам английский трон? Как Боже сохранит Великобританию, если она пронизана развратом и отказом от его промысла?