Взорвать Манхэттен
Шрифт:
Под вечер к дому приезжает специальная машина, служащий забирает живность и вручает Нику чек за его труды.
Братец весьма доволен. У него есть пенсия, бесплатное жилье, кроме того, он возит туристов на морские прогулки и на ловлю лангустов, обеспечивая себя приработком. Миллионов ему не надо. Свежий морской воздух, шелест пальм под окнами, сказочной красоты океан и – уютный поселок, утопающий в тропической зелени и орхидеях.
Иногда он уходит на прогулку в лесок, переходящий в мангровые заросли, где разыскивает экзотические растения для нашего сада, в чьих олеандровых кущах,
Я мог бы последовать его примеру. Только кто мне позволит? Да и нужна ли подобная жизнь? Ведь после трех дней бездумного проживания в этом раю мне становится не по себе от монотонности и скуки курортного существования. И невольно вспоминается детство. Вот когда я не уставал от флоридских красот! Мы охотились на груперов, акул, барракуд и крабов, буквально не вылезая из океана. Лазали по окрестностям, подворовывая апельсины с бескрайних плантаций, наведывались в индейские резервации, возвращаясь оттуда с подарками – засушенными головами аллигаторов, ловили в мангровых зарослях гремучих змей для продажи в серпентарий… Славное, солнечное детство, светлые души, открытые миру и жизни, казавшейся бесконечной и праздничной.
Все ушло.
Когда после очередного раута, вернувшись в отель, я предавался этим сентиментальным воспоминаниям, позвонила Барбара. Ее звонок стал для меня потрясением: Нина едва не утонула в заливе по милости ее дружка Тома! Я всегда считал его парнем поверхностным и мелочно-расчетливым, однако то, что он оставит в смертельной опасности беспомощную девчонку, никак от него не ожидал. Впрочем, случай помог разобраться в сущности этого фанфарона, избавив всех нас от грядущего и куда большего разочарования, набейся он мне в зятья. А дело к тому шло. Я едва заставил себя успокоиться. Хотя – что поделать?
– маленькие дети не дают спать, большие – жить. Но без детей жизнь бессмысленна.
А вот Роланд оказался на высоте: несколько часов поддерживал Нину на плаву, и только благодаря нему она и спаслась. Этого парня мне послал Бог! И свою любимую разбитую коллекцию я ему тотчас простил. Да и вообще его сегодняшнее пребывание в доме сказывается на всех весьма положительно. Жена хлопочет возле него, все ей развлечение. Нашла игрушку. И Марвин от него в восторге. Подозреваю, и Нина, что настораживает. Девочка она, конечно, взрослая, но вероятные шашни с этим славным парнем мне не по душе. Знала бы она этого душегуба. Но о его сомнительном прошлом предпочитаю умолчать, это только расстроит Барбару. С другой стороны, теперь для меня крайне неприятна та мысль, что его могут ликвидировать ребята из ЦРУ. И полагаю все-таки воспользоваться своим влиянием, дабы умерить их пыл.
Настроение омрачает бежавший в Москву русский. Надеюсь на Ричарда, пообещавшего мне решить данную проблему, хотя как он будет ее решать – неизвестно. А между тем день тянется за днем, не принося никакого результата. Мои нервы на пределе. Мне кажется, что-то странное появилось в интонациях членов Совета, с которыми я держу постоянную связь; что-то натянутое и неблагожелательное… Или я вязну в напрасных страхах? А если и в самом деле какие-то неведомые и грозные события развиваются за моей спиной?
Руководимый именно этими опасениями, я решил воспользоваться приглашением на празднование юбилея одного из наших членов Совета, куда он пригласил едва ли ни всех посвященных, в том числе – Большого Босса. Пришлось отправляться в Атланту, мне стоило потереться среди сборища единомышленников. Особенных надежд раскусить их планы и всякого рода настроения я не питал, но флюиды, ненароком оброненные слова и взгляды, тоже порой способны приблизить тебя к истине, пускай и неутешительной. И с этой поездкой я не прогадал!
В толкотне парадного зала, где теплые огни люстр отражаются в высоких зеркалах, среди фраков, собольих и шиншилловых палантинов, шелка и кружева, блеска драгоценных камней в низких вырезах вечерних туалетов, я сразу же усматриваю одиноко жмущуюся среди чопорной знати секретаршу Большого Босса, одетую в скромный деловой костюмчик. Узнав меня, она вспыхивает радостной улыбкой, и тут же растерянно сообщает, что шеф час назад перенес сердечный приступ, до завтрашнего дня он пробудет в госпитале, а она, что называется, совершенно не у дел. О, как она заблуждается!
Я тотчас составляю ей пару. Зовут ее, оказывается, Бетти.
Прием проходит довольно раскованно, возле меня то и дело возникают знакомые персонажи, и ни малейшей тени недоброжелательности с чьей-либо стороны я не испытываю. Напротив, приближенные Большого Босса высказывают мне пару предложений весьма значительных и перспективных, что подчеркивает актуальность моей персоны в их бизнесе. Единственной неприятной деталью оказывается мелькнувшая в столпотворении магнатов и знаменитостей физиономия Пратта. На миг он останавливает на мне взгляд своих водянистых неприветливых глаз, глумливо кивает и отходит в сторону, подчеркнуто не стремясь к общению. Под руку с ним, влюблено глядя на супруга, держится сияющая бриллиантами Алиса, украдкой бросающая на меня нарочито рассеянный взор. И в этом взоре я со всей определенностью распознаю все ей невысказанное, а именно:
– О, как мне опротивел этот павиан! И где же, Генри, твои решительные шаги?
Решительные шаги в отношении Пратта я, увы, в очередной раз малодушно откладываю на потом, а в отношении Бетти, напротив, прилагаю отчаянные усилия, любезничая с ней, как только могу.
– Где вы остановились? – спрашиваю ее на ушко, чокаясь с ней шампанским.
– Здесь… - Она пожимает плечами. – На втором этаже. Мне выделили апартаменты.
– Я хотел бы на них посмотреть, мне хочется убедиться, что они достойны такой ослепительной женщины…
– Вы невозможный, мистер Уитни, - смеется она и краснеет от смущения и удовольствия. Я замечаю, она становится очень соблазнительной, когда краснеет.
– Вы хуже мальчишки!
– Я лучше мальчишки! И готов прямо сейчас вам это доказать.
– Я не против, но…
Я внезапно пугаюсь. А вдруг, действительно? Потащит сейчас меня в спальню…
Надо выдержать паузу и разобраться в себе. Не давая при этом остыть Бетти, иначе можно остаться в дураках.
– Мне надоели эти тостики и шипучка, - говорю я. – Давайте поужинаем.