Взорвать Манхэттен
Шрифт:
– Но Камасутра утверждает, что безвыходных положений нет…
– Правильно. Но там уже прокурорские сферы… Тяжелые масштабы.
Это переводилось так: уголовное дело держит на контроле прокуратура, и ставка взятки для его закрытия отныне непомерна.
– Спасибо на добром слове, старина.
– Звони, если что…
Я навестил гараж-«ракушку», стоящий неподалеку от подъезда. «Жигуль» моего приятеля – запыленный и чумазый, пребывал на мою радость, в ее жестяном чреве. Повернул ключ в замке зажигания, но еле забрезжившие краснотой лампочки засвидетельствовали мне почтение от мертво севшего аккумулятора. С батареей следовало повозиться, а покуда
Я отправился в магазин, закупил продуктов, а после вернулся домой. Едва вошел в прихожую, как растворилась дверь комнаты. Передо мной, в дымном свете, падающем из распахнутого окна, стояли двое молодцов, устремив на меня пистолеты. Рожи их были искажены напряжением и злобой.
– Руки в гору! – рявкнул бас, сорвавшийся в нервный фальцет.
ГЕНРИ УИТНИ
Моя поездка в Лос-Анджелес преследует единственную цель: застать там влиятельное лицо, правую руку президента, Лизу Смарт, отправившуюся из Вашингтона в Калифорнию по частному делу. Можно было бы, конечно, добиться с ней встречи и в Белом Доме, однако, во-первых, мне не нужны сотни лишних глаз и ушей, а во-вторых, обстановка имперского официоза неважно соотносится с деликатностью предлагаемой для обсуждения темы.
Мы встречаемся с ней на вилле ее знакомых.
Я целую шершавую черную лапку, она мило улыбается своей губастой пастью, показывая крепкие лошадиные зубы, и угловато усаживается в кресло, целомудренно смыкая колени. Вся физиономия у нее в каких-то мелких, тщательно припудренных болячках.
Я невольно спрашиваю себя, смог бы переспать с этой дамой? Что удивительно, наверное, смог. И даже не во имя достижения ее административной благосклонности. Просто интересно разгадать загадку ее личности. У нее нет детей, нет любовников, и, похоже, нет близких подруг. Есть только работа и карьера. Полагаю, у нее что-то с головой…
А вот что у нее есть наверняка – стремление к власти. И упоенность своим положением вершительницы судеб мира. И данная роль принадлежит ей по праву. Дисциплина, логика и расчет достигают в ее характере высших масштабов, не оставляя ни единого шанса сентиментальным эмоциям.
Холодная черная сука.
Меня она ни капли не боится, и чтобы с ней хоть как-то управляться, приходится прикидываться подхалимом.
Лиза входит в Совет, но принадлежит к третьему кругу, ее осведомленность по многим глобальным вопросам не так уж обширна. Она – величина, но, ха-ха, бесконечно малая. С другой стороны, в нынешнем своем положении она, конечно, – о-го-го! – но завтра превратится в даму на побегушках. И это ее крайне и болезненно заботит, на чем и следует сыграть.
Я выбираю доверительную интонацию. Речь идет о скандале, связанном с тотальным прослушиванием телефонных разговоров граждан США. Весьма разумный проект с точки зрения государственной безопасности. И смысл не в предотвращении или раскрытии каких-либо преступлений. Это немаловажный момент, но не главенствующий. Основа основ внутренней политики – уяснение и анализ мировоззренческих тенденций населения, выделение критических составляющих, и, соответственно, их нейтрализации. Кислота зарождающихся недовольств нуждается в щелочи упредительных мер. Нам необходима постоянная томография всех клеток страны, дабы предотвратить коварный рак экстремизма и революций.
Мои телефонные разговоры тоже прослушиваются, и мне это не нравится. Но я, в общем-то, привык. И к тому же, выкручиваюсь, то и дело меняя аппараты
Мне известны фигуры, упорно раздувающие начавшийся скандал и вожделенно мечтающие сковырнуть с поста нынешнего президента. В расчете либо на то, чтобы самим оказаться на его месте, либо устроить на вершине своего парня и обстряпывать под его сенью собственные делишки. Я бы и сам дал пинка нынешнему политическому чемпиону, - провинциальной выскочке, но сейчас мне это не с руки.
Я вдохновенно повествую Лизе о комбинациях, способных пригладить взъерошенную общественную ситуацию. В них, в частности, ключевыми игроками выступают мои коррумпированные дружки из Конгресса. Естественно, за свою лояльность они потребуют той или иной мзды, но президенту она обойдется куда дешевле, нежели их непримиримость или индифферентность. Если же ситуация вскипит провозглашением национального недоверия, перспективам Лизы не позавидуешь. Одно дело, когда, играя в команде, оканчиваешь матч с проигрышем, другое – когда команду освистывают и дисквалифицируют.
В реальной политике при таком развороте событий ей не удержаться. Ее будущее – советник в какой-нибудь корпорации, президент фонда, разъезжий лектор… Она, естественно, не пропадет, ей этого попросту не позволят, такие личности пребывают в нашей разнарядке тех или иных позиций до конца дней своих. Но успех или провал большого спектакля, где она сегодня на первых ролях, определит ее дальнейшую сценическую судьбу на неизбежных периферийных подмостках.
– Мы будем вам очень признательны, - выслушав меня, наклоняет она голову. Ее гладкие прямые волосы похожи на парик из конского хвоста: отборные, тугие, с лоснящимся отливом.
А может, это впрямь парик? А под ним – куцые негритянские кудряшки на облысевшем черепе? Тогда с личной жизнью у нее вполне понятные сложности.
Лиза сетует, что многие из ее знакомых покинули Калифорнию из-за засилья мексиканцев. Мне хорошо известна эта проблема в цифрах. Переезд белых только из Лос-Анджелеса составил полмиллиона человек за последние пятнадцать лет, но зато его заселили три миллиона пришельцев. Сто тысяч англосаксов покидает Калифорнию каждый год, при этом в скором будущем ее население будет наполовину испаноязычным. Дело может окончиться отделением штата, требованием двойного гражданства и права голосования по мексиканским законам. Внутри нации создается нация, всегда недолюбливающая нас.
– Творится безобразие, - говорит Лиза.
– Мы превращаемся в приют избыточного населения, которое не способна прокормить Мексика. И это уже экспансия. В некоторых городках, например, в Эль-Сенисо, сам мэр объявил испанский язык «городским» и распорядился перевести на него делопроизводство.
– Этот дух сепаратизма меня тоже очень тревожит, - отзываюсь я.
– Обсуждаются вопросы о переименовании штата Нью-Мексико в Нуэво-Мексико, а это явный намек на раскол; распространяются настроения о передаче Мексике Юго-западных территорий, а всякие чикано уже прямо заявляют, что идут заново колонизировать Штаты, и им по душе, что коренное население дрожит от страха! Здесь, в Калифорнии, каждый четвертый житель - иммигрант. И с учетом бесконечного прилива пришельцев нам каждый день требуется наращивание энергетики. Я не хочу накликать бед, но скоро нам потребуются отключения света в городах, на магистралях, строжайшая экономия топлива, и, как следствие, очереди у бензоколонок…