Взорвать Манхэттен
Шрифт:
У почтового департамента он увидел именно то, что хотел: множество разъездных грузовичков, в изобилии припаркованных у административного здания.
Проведя разведку, вернулся обратно, застав в вестибюле гостиницы скучающего Виктора.
– Объект на месте, - доложил тот. – Где твой танк?
– Танк на запасном пути, - сказал Марк. – Сейчас я за ним выдвигаюсь. Теперь – слушай план. Ты сидишь в машине, и ждешь, когда выйдет Уитни.
– А он выйдет?
– Обязательно, - уверил Марк. – И, если следовать логике и моей интуиции, вечером поедет
– Здесь столько классных одеколонов, - произнес невпопад Виктор, стрельнув глазом в сторону череды гостиничных магазинчиков. – Может, тряхнем стариной? Никаких камер, за прилавком – лохи…
– Сейчас я буду убивать тебя в изощренной форме, - прошипел Марк.
– Какой же ты скучный…
– Держи ключи от машины, я уехал на такси…
Предположения Марка оказались верны: вечером к отелю подъехал все тот же «Линкольн», и Уитни отправился в Голливуд, в один из ресторанов, расположенных на холмах.
К тому времени, с помощью незамысловатого инструмента, Марк проник в один из почтовых автобусов, не пользующихся ни малейшей популярностью у профессиональных угонщиков, сломал отверткой нехитрый замок зажигания и, накоротко замкнув провода, завел двигатель.
После, дождавшись звонка от Виктора, поехал в сторону Голливуда. Остановившись на тихой улочке, раскрыл атлас городских трасс, вычисляя место засады.
В сумерках пронесся, шурша листвой пальм, мелкий и робкий дождь, размывая огни реклам в лобовом стекле. Таившиеся в близких садах смиренные домишки обывателей источали уют и благость.
Марк с грустью подумал о своей неприкаянности. Кто он в этой неведомой чужедали? Тень, призрак. И кому нужен? Разве тем, кто желает его уничтожить. Прошла жизнь! За остатки ее он сейчас бьется, намереваясь загубить жизнь чужую, куда более благополучную и значимую, ну, а что дальше? Продолжать прежнее существование во имя и на благо стареющего тела? Нет, урезонил он себя. Собирание благ для тела – главное условие игры под названием жизнь. Тело – дом, где живет душа. И всяк разумный старается его обустроить. А предаваться рефлексиям – занятие пустое. Он еще силен, здоров, и полон энергии. А значит, все впереди. Любимая женщина, дети, новые открытия мира. Надо только устранить возникшее на пути к ним препятствие. И все.
Он набрал номер телефона Виктора.
– У него тут одна за другой встречи, - сказал тот. – Но дело движется к финалу, подали десерт.
– После съезда с холма, - поведал напарнику Марк, - он так или иначе двинется по главной дороге. На втором светофоре, если поедет в отель, повернет направо, там узкая улица и вообще никого. Частные дома и заборы. Жду его на втором перекрестке. Когда все кончится, подъезжай, не мешкая. Волыну держи на взводе, придется, видимо, ставить окончательные акценты… Номера задрапируй липой.
– Я все понял, - донеслось отрывисто. – Ты пристегнись потуже…
– Само собой. Виси у них на хвосте, телефон не отключай.
Очередной звонок прозвучал лишь через час.
– Иду в кильватере за их шаландой, - напряженным голосом доложил Виктор. – Холм позади, пошла главная дорога…
Марк натянул перчатки. Протерев ручки и руль, завел двигатель. Грузовик стоял на пригорке, дорога, ведущая с холма, различалась отчетливо, дистанции для разгона хватало. Перекресток перед ним был пуст. В свете фонарей асфальт сиял мириадами стеклянных вкраплений, словно усыпанный бриллиантами.
Он нащупал втиснутый в карман куртки пистолет. Затем, включив передачу, подгазовал, в который раз проверяя тяжелую машину на резкий рывок.
– Свернули в твою сторону, - продолжил Виктор.
– Моргни дальним светом… Все, вижу!
– Так, проехали первый перекресток… Жми!
Стеклянные созвездия на полотне дороге вспыхнули еще ярче под светом приближающихся фар, и Марк, подобравшись, вдавил педаль газа в пол, рванув к цели.
Сознание возмущенно противилось будущему столкновению, немела нога на педали, торопливым насекомым прополз по спине внезапный озноб, однако с упрямой отрешенностью самоубийцы Марк мчался вперед, нутром ощущая тающую между машинами дистанцию и выдерживая необходимую скорость.
Черный силуэт выскочившего перед глазами «линкольна», показавшийся размытым, плоским, будто картонным, заполнил собою все пространство, в следующий миг словно свернувшееся в ослепленное тугое безмолвие, а затем, с толчками испуганно встрепенувшегося сердца, возвратилось невольно утраченное сознание, рваными фрагментами уясняя действительность: вставший горбом капот грузовика, свист пара из впрессованного в движок радиатора, и – медленно вращающееся в темноте колесо перевернутого на бок лимузина.
Как в зыбком сне увиделось лицо Виктора: белое, перекошенное; заботливая сила повлекла его из кабины грузовика, в которую он цепко и намертво врос; вспомнив о пистолете, полез в карман, однако непослушная рука безвольно упала вдоль туловища; после взвыли неясные протяжные гудки, он снова провалился в небытие, и медленно, кусочками складывающаяся реальность окончательно восстановилась много позже, в автомобиле, мчавшемся по ночной трассе. Он диковато оглянулся на сидевшего за рулем Виктора.
– Включился? – неприязненно спросил тот.
– Я не понял… - хрипло начал Марк.
– Ты себя едва не угробил, - угрюмо откликнулся товарищ. – Я думал – все, готов.
– Это нокаут, - согласился Марк, потерянно ощупывая грудь и осторожно приподнимая колени. – Ребра болят…
– От ремня, - сказал Виктор. – Серьезно ты их уделал…
– Ребра?
– И ребра, наверное.
– Что было-то, что?!
– Навернул ты им в самую середину, - ответил морпех, затравленно усмехаясь. – «Линкольн» - как подкова… Ну, я особенно не вникал, сразу к тебе, дверь ты правильно не закрыл, замки бы точно заклинило… Ну, вроде, в сознании, но глаза пустые… Отстегнул тебя, на плечо, и – в салон.