Взорвать «Москву»
Шрифт:
– Через три часа выезжаем, – наклонился посол к охраннику. – На зорьку завтрашнюю надо попасть. Домой позвони, предупреди, что ночуешь на природе. И погребок из офиса захвати, пожалуйста…
Губастый крепыш-охранник кивнул и уставился в лобовое стекло.
Через три часа одетый по-летнему посол погрузился в автомобиль и отбыл на джипе с частными киевскими номерами…
Бойцы дождались своего часа: сумерки окутали берег, бросили туманное покрывало на деревья, включили на полную громкость соловьиный концерт. На том берегу звучали приближенные тишиной голоса. Прогудел и смолк автомобильный мотор. Забегали лучи фонарей, а потом вспыхнул дымчатый
Боец Гак оторвал глаза от бинокля и показал укрывшимся за осокой товарищам большой палец: все по плану!
– Напоминаю, хлопцы: по голове не бить, глаза не выворачивать. Охрану не валить – отключить. Последнее тебя касается особо, Орест! Стволы и ножи проверить. Действовать порезче!
Мирослав и Орест переглянулись. Гак бы старшим группы, хотя и самым молодым из троицы. Но очень уж много этот Гак на себя берет! Тоже, еще один фон Либенфельс выискался, собачий сын!..
Рыбаки громко переговаривались – там, за стеной осоки. Слышно было, как зашипел насос, загоняя воздух в оранжевую тряпку надувной лодки. «По рюмочке!» – «А как же!» – перекликнулись рыбаки. Охранники завозились у машин, зазвенели бутылками, зашуршали полиэтиленом.
Бандеровцы были близко. Уже без бинокля Гак отчетливо видел в лунном свете квадратные очертания джипов – салон одного освещен изнутри, бритый мордоворот за рулем; различил темные фигуры у кромки воды, услышал мокрый шлепок – лодку спустили на воду.
По знаку, данному Гаком, Орест двинулся первым, таща за собой по траве спортивную сумку. Бойцы приготовили стволы.
Две светошумовые гранаты сработали почти одновременно. Вспышки и грохот ударили по тихому берегу. Сидевший за рулем мордоворот дернулся из кабины и тут же получил две пули от нетерпеливого Ореста. Второй охранник стремительно бросился под прикрытие джипов, вырывая из кобуры пистолет. Гак тенью настиг его, сшиб с ног, ударил ребром ладони по толстой шее.
Гак отметил: посол и его приятели были рядом, но шума от них не было слышно. Мирослав рванул в ту сторону. Гак нащупал в кармане моток скотча и побежал следом. Резкий вскрик Ореста заставил его вскинуть ствол. Боец извивался на песке, а на нем верхом сидел один из приехавших чинов, заворачивая Оресту руки за спину. «Что за черт?!» Гак выстрелил и промазал. Прогремели два выстрела: стреляли посол и его товарищ. Из-за машин простучала короткая очередь, и, корчась от боли, Гак упал. «Нас ждали?!» В глазах бандеровца потемнело, он попытался нашарить глазами лунный диск, но не увидел неба.
Тот, кто показался Гаку послом Мирабовым, опередил Мирослава на малую долю секунды: когда боец после первого, скользящего удара снова заносил над ним сплетенные кулаки, – дал подножку, с хрустом ударил упавшего туфлей в лицо, навалился сверху, защелкнул браслеты. Живых и убитого обыскали.
Настоящий посол прибыл минут через пятнадцать.
Офицеры Службы безопасности Украины стояли у машин, возбужденно переговариваясь.
– Вот видите, Михаил Юрьевич, агентурная информация иногда срабатывает, – сказал человек, похожий на посла, потирая ушибленную скулу.
– Не верил до последней минуты, – отозвался Мирабов, разглядывая освещенный берег и двух террористов, лежащих ничком с наручниками на запястьях. Третий лежал поодаль, наморщив темную футболку, и влажный песок под ним был пропитан темным. Труп водителя был извлечен из джипа и уложен тут же, ногами к воде.
– Теперь верите? – усмехнулся офицер СБУ.
– Спасибо, – спохватившись, сказал посол. – Не думал, что моя скромная персона так заинтересует террористов…
– Мне до сих пор непонятно, зачем вы им понадобились. Разве что ради политического скандала?
– Кто эти люди?
– Познакомьтесь, Михаил Юрьевич: это бойцы Организации украинских националистов. Недобитые.
– Да, если бы не вы…
– Если бы не мы, вас бы сейчас везли с заклеенным ртом в неизвестном направлении.
– Интересно бы узнать… – начал Мирабов, но офицер отошел, чтобы встретить прибывшую из Киева машину следственной группы и милицейский фургон для транспортировки арестованных террористов.
В голове отдавался гул самолетных винтов, воздушная качка носила вперед-назад линолеум. Когда Родине нужно, она умеет быть стремительной и мудрой. В конце маршрута обмирающего провидныка приняли два офицера в камуфляже с белорусскими знаками различия. Приняли, запихали в машину и помчали мимо разгородок, оплетенных колючей проволокой, в сторону близкого аэродрома, где уже прогревал моторы транспортный «Ил». Артем уселся на сиденье рядом с пленником и с наслаждением вытянул ноги: после долгого пути пешком они, казалось, были налиты свинцом. Тарасов мог бы рассказать офицерам о том, как он с бандеровцем едва не напоролся на украинский пограничный патруль, как брели по колено в воде вдоль берега мелководной речушки, как хлебали, присев рядом на корточки, пахнущую гнилью воду… Но встречающих, похоже, интересовало другое.
С дальнего края на летное поле, приседая на задние колеса, вкатились тяжело груженные зеленые «ЗИЛы». Посыпались из «ЗИЛов» солдатики, выстроились в цепочку и стали передавать друг другу тяжелые фанерные ящики. Пилот у трапа махал кому-то рукой. Прокатился штабной «газик». Кульчицкий, ведомый под руки офицерами, был отправлен в брюхо самолета последним. Тарасов поднимался по трапу следом и ждал, что провиднык начнет орать что-нибудь о свободе личности. Но Кульчицкий, безмолвный Кульчицкий протопал разбитыми лаковыми туфлями по железным прутьям трапа и только раз оглянулся на зеленое море белорусского леса…
Артем уставился в потолок, припоминая детали операции. Что-то долго не вызывают к Мезенцеву: доложить можно только ему. Посадка в Подмосковье – линялый «уазик» к трапу – погрузка – бумаги – еще один офицер, капитан. Увезли провидныка. Вот уж кому не позавидуешь…
Лица у всех обитателей «Шишкина леса» сегодня были какие-то странные. Баева бы встретить, порасспросить, что да как…
Дверь тарасовской комнаты распахнулась без стука. Артем поднял голову и увидел набычившегося Баева в камуфляже с кобурой под мышкой. Но слова приветствия так и застряли у Тарасова на языке.
– Артем Тарасов, вы арестованы, – выдавил прапорщик. – Встаньте и дайте руки…
Баев потянул из наколенного кармана змейку наручников. За его спиной громоздились два рослых бойца с «каштанами» наперевес, и казалось, что веселый прапор сам пришел за Тарасовым под конвоем.
Артем внимательно взглянул в убегающие глаза Баева и вытянул руки. Браслеты защелкнулись, и прапор, кивнув бойцам, поспешно вышел в коридор. В глазах терминаторов сверкала настороженность. Они приняли Тарасова под локти и слегка подтолкнули к выходу.