Взрослые игры
Шрифт:
Заслышав имена "Нукер" и "Дональд Паркер", Малколм насторожился. Определенно этот грек был вовсе не грек. Впрочем, он и сам об этом сказал. Тогда кто же он? Сообщник Паркера - вот кто! Значит, враг! Надо сообщить папе...
Мальчик на цыпочках вышел из апартаментов коварного псевдогрека и кинулся к себе в номер. Отец сидел на лоджии в полотняном кресле, обозревал окрестности, как полководец перед сражением. Мама возилась на кухне, грела на электроплите чан с водой для всей семьи. Ведь надо же с дороги привести себя в порядок. Все действия миссис Винески сопровождались рефреном - "какой ужас". "Они живут здесь как сущие дикари", - восклицала она, имея в виду бедных африканцев.
– Ты что такой грустный? Мистер Кирьякидис отказался идти на охоту?
– Не то чтобы отказался... Он еще думает...
– Сынок, полагаю, что охоты не будет. Ведь она запрещена давным-давно. Здесь как никак тоже цивилизация...
– Пап, как отличить хорошего человека от плохого?
– Ну и вопросики ты задаешь...
– Ну вот, когда я читаю про супермена Гудмэна, мне всегда ясно: это хороший парень, а этот плохой. А в жизни все так запутано. Почему так?
– "Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха, /Что такое "хорошо" и что такое "плохо"?". Есть такие древние стишки... Как видишь, сынок, над этим вопросом бьются по сию пору.
Новел Винески раздумчиво посмотрел на синевато-лиловую гряду гор на горизонте, полукругом охватывавшую город; на кусок rue Bonaparte с редкими прохожими, лениво ползущими по синей её стороне, переходящими вброд текучую реку зноя на перекрестке.
– Понимаешь ли, Малк... Честные люди всегда находятся немного в проигрышном положении, чем мошенники. Именно потому, что они честные, играют в открытую, не мухлюют.
– Значит, мошенником быть выгодно?
– Может быть, и выгодно. Но противно. Просто омерзительно. Все равно как быть... ну я не знаю... крокодилом. Лучше быть честным.
– Я тоже буду честным.
– Ты и так честный. Пойдем, поможем маме.
20
Вечером, когда спала жара, они отправились в город. Лавки уже снова открылись, кругом шла бойкая торговля. Семейство Винески купили себе кое-какую одежду для смены. Торговаться было странно, но необходимо. Привыкшие к твердым ценам, пришельцы были удивлены этой, прямо скажем, дикарской процедурой. Если вы не торгуетесь с продавцом, то вас могу обругать, даже побить, и уж точно ничего не продадут. Конечно, обругать и поколотить вас могут даже когда вы яростно торгуетесь, но это не одно и то же. Хотя синяки и шишки те же.
Еще одна особенность. Приходилось крепко придерживать карман с деньгами. Здешние базары так и кишели мошенниками, вернее карманниками, как местные болота крокодилами. Сразу по прибытии в космопорт Новел обналичил некоторую сумму в местной валюте. Это были настоящие древние деньги, даже, кажется, бумажные. Анахронизм! Но Земля - планета контрастов. Об этом надо помнить и держать ухо востро.
После базара они гуляли, осматривали древний город, любовались его минаретами, храмами и дворцами. Хижины тоже попадались. Их было даже в избытке. В бедных кварталах царствовали грязь и нищета. Но местные жители почему-то ходили с веселыми и даже радостными лицами, ослепляя встречных белозубыми улыбками. Будто этим хотели сказать: "Вот какие мы засранцы. Но мы не виноваты. Такими нас создал бог". Богам тут поклонялись разным. И Христу, и Магомету с Аллахом, и Будде, и десяткам другим племенным божкам рангом пониже. Пестрая языковая, религиозная и культурная смесь - вот что представлял собой город Эль-Буджут, столица Западной Гуаны, бывшей некогда французской колонией. Название "Гуана" вообще-то переводится с местного диалекта как "говно", но не простое говно, а возвышенное, вернее, птичье. А еще точнее - помёт кокамбу. Это такая птица. Ареал ее обитания весьма узок. Так вот - о съедобном помете. Он когда немного потомится в горных гнездах, то превращается в изысканный деликатес, который подают туристам в ресторане довольно дорого. Бедные местные жители, чьими трудами этот помет собирается, едят его только по праздникам. Благо праздники здесь часты - то у Христа, то у Буды с Аллахом день рождения или озарения. То намаз, то пасха. То десятый сын родился у шестой жены соседа. Вот местный житель с утра пропустит рюмочку бузганы, закусит гуаном и ходит весь день веселый в тридцать два зуба.
Утром, чуть свет, будит их господин Кирьякидис. Он был одет в песочного цвета полувоенную униформу, на голове - пробковый шлем с коротким шлейфом, прикрывавшим затылок.
– Быстро завтракайте и выходим на охоту, - отдавал он распоряжения.
– Поторапливайтесь, нас ждут.
Малк выглянул на залитую горячим солнцем лоджию. Внизу сидели, стояли, ходили и ругались на местном диалекте аборигены. Они были черны, как тропическая ночь, и одеты в перья попугая. Вылитые папуасы. Ну и господин Кирьякидис! Где он собрал эту банду? Когда успел купить охотничью одежду? Очень проворный крокодил.
Вчера поздним вечером, когда благородное семейство и подозрительный "грек" коротали время за ломберным столиком, была обнародована детская мечта Малколма побывать на охоте. Ко всеобщему удивлению, господин Кирьякидис за нее ухватился с какой-то неприличной поспешностью. Сказал, что сумеет организовать небольшое сафари в местный заповедник, у него там приятель работает егерем. Идея охоты его так захватила, что он тут же стал куда-то звонить, потом вообще убежал. И, вероятно, готовился всю ночь, потому что с утра имел вид лихорадочный, просто чумовой.
Банда папуасов приехала на двух потрепанных джипах с открытым верхом и одном лендровере. Миссис Винески, одетая амазонкой, повторяла все тот же рефрен: "Ужас! Новел, погляди на их рожи - это же настоящие людоеды! Обглодают наши косточки - не подавятся".
– "Успокойся, дорогая. Здесь ведь тоже, наверное, цивилизация..."
Гостей посадили в лендровер, тут же был запас продовольствия на два дня и оружие. Господин Кирьякидис выбрал себе полуавтоматическое ружьё какого-то ужасного калибра, пуля которого, наверное, легко бы свалила и слона. Но охотиться предстояло на львов. Вернее, на одного льва. Да и то неизлечимо больного, пояснил господин Кирьякидис. "Мы ведь не дикари, - оправдывался "грек".
– Проведем, так сказать, санитарную операцию. Все равно он бедняга страдает, мучается поносом, чего-то съел несвежее. Доктора его приговорили к расстрелу, пока он не перезаразил всю местную популяцию. Это должен был сделать егерь, но он так и быть уступил это дело нам..."
– А зачем нам такая уйма народа на одного больного льва?
– спрашивала миссис Винески.
– Вы, наверное, наняли целую деревню...
– Как же!
– оправдывался "грек".
– Саванна большая, хищника еще надо найти. Потом окружить и гнать в определенном направлении, в сторону засады. Только опытные загонщики могут с этим справиться.
– Какая еще засада?
– подозрительно сощурилась Эмилия Винески.