XIV принцип

Охлобыстин Иван Иванович

— Дручии уважают инжи, — вывернулся Второй и спросил у ван Хала, разглядывающего землю: — Есть след?

— Есть, — ответил тот. — Жреца несут скелетоны. Но несут не быстро. У одного из мертвяков нет ступни. Ямка вместо полноценного отпечатка. Мы их скоро догоним.

Преследователи быстро двинулись по отчетливому следу. Обогнув невысокую каменную гряду из круглых валунов, они ступили на песчаную полосу.

— Хэ! — воскликнул Йохан и показал на какие-то знаки, начертанные на песке. — Жрец пытался сотворить заклинание, но не успел. Значит, он услышал наши голоса, что в свою очередь значит — он совсем близко. Не удивлюсь, если из вон той рощи на нас нападут его кости, — он показал на

деревья в ста метрах от них.

Не успели отзвучать его последние слова, как из рощи с палками в руках выскочили два скелета. Выскочили и тут же разлетелись на части от метких выстрелов Охотника.

— Подвижные дохлые мишени — мой конек! — похвалился ван Хал, убирая пистолеты.

— Потом, Йохан, потом дифирамбы! — поторопил друга священник. — Наше сокровище ковыляет где-то впереди.

— Не уйдет! — усмехнулся тот, но шагу прибавил.

Жреца они застали в конце тропы, петлявшей среди деревьев и заканчивающейся тупиковой площадкой среди скал и небольшим прудом посреди, затянутым цветущей урутью. Жрец стоял на коленях у самой воды, что-то ожесточенно чертил пальцем на песке и в полный голос завывал:

— Голохуус шуноуус!..

Его мешок валялся рядом.

— Заклятие Призывания! — почти умилительно заметил Вилли. — Он произнес только вступительную фразу. Ума не приложу, как он намеревался довести ритуал до конца — в заклятии больше двухсот фраз. Позволь, Йохан, я сам, а то ты что-нибудь ценное расколотишь?

— Валяй, — согласно кивнул Охотник.

Священник достал из сумки заостренный колышек, снял с груди железный амулет в форме молота и не торопясь подошел к жрецу.

— Бухоомут геохуус! — продолжал завывать тот.

— Прекрасная у тебя память, братишка, — сказал сигмариот, приставил левой рукой колышек к спине жреца, в районе сердца, а правой сильно вдавил его в плоть.

Тело Жреца свела судорога, он привстал с коленей, обернулся к священнику, протянул было руку, но тут заметил стоящего чуть поодаль Сергея и взревел:

— Маг...

Закончить он не успел, потому что Вилли тут же впихнул ему в рот сквозь маску железный амулет. Жрец поперхнулся и осыпался грудой пепла под ноги своего палача.

— Мало ли что, — мотивировал тот свой второй удар. — Вдруг он проклясть хотел?! Такие мстительные твари эти Жрецы Личи. Был такой случай... — бородач не договорил и поднял с земли маску жреца. — Какая красота! Точно — это Отступник, маска Кхарнута с ромбовидной клеммой. Нам чудовищно повезло, друзья! Уничтоженный нами экземпляр был редким скупердяем. Но, конечно, это не Генрих Кеймлер. Во-первых, нет его посоха наговорщика, во-вторых, нет Крелла. Зато много чего другого.

— Ты там про меня не забудь, — подал голос Охотник, крайне заинтересованно наблюдая за тем, как его ученый соратник ворошит оставшееся от Жреца Личи тряпье.

— Итак, — произнес священник, выложив перед собой в ряд пожитки жертвы. — Что мы имеем? «Голубой скарабей» — около 5 тысяч лет, сапфиры, голубые бриллианты, сила Отражения. На этом можно и остановиться. Стоимость «Скарабея» намного превышает наши скромные запросы. Но продолжу. «Маска Смерти Кхарнута» — также около 5 тысяч лет, золото; по идее, носитель маски должен излучать ужас. Лично я не заметил. «Маска» дороже «Скарабея». Дальше. «Плащ Дюн» — 7 тысяч лет, приличное состояние, пригоден для охоты в пустыне. Носишься подобно вихрю над песками. Теоретически, само собой. Стоим...

— Чур это мне! — попросил ван Хал. — Я запланировал в следующем году несколько операций в пустыне.

Вилли укоризненно взглянул на него, но плащ отдал и продолжил перечисление.

— «Хиератический Сосуд» — около двух тысяч лет, бронза, внутри останки другого Жреца Личи, по каталогу музея Магнуса — одноразовый

предмет, мощный источник варпстоуна. Недорогая вещь, но редкая. Ее тоже пожертвуем музею. «Поручи Солнца» — 4 тысячи лет, бронза, по легенде — включают в состав эссенцию самого Солнца, в бою слепят врага. Стоимость приличная, ввиду ограниченной партии. Ковались только для Стражей Гробницы Сеттры. В музее одни такие есть, так что мы еще богаче. Ну надо же! «Ошейник Шапеша» — точно 6 тысяч лет, золото, бриллианты, создан Высшим Жрецом Касабара, защищает носителя от смерти, но чтобы Моор не сердился, отдает богу смерти душу соседа. Предательская штука, хоть и бесценная, — сигмариот взвесил артефакт в руке, потом размахнулся и бросил ошейник в центр пруда, где тот и канул навеки. — Прощай, единственный экземпляр! И хорошо, что единственный. Не будем жадничать. Йохан, запиши мой мудрый и благородный поступок в нашу книгу. Я по памяти потом зарисую, как выглядел «Ошейник». И наконец, — он извлек крест на цепочке. — «Анкх Сетепа, или Русельный крест» на цепи — тоже около 6 тысяч лет, белое золото, принадлежал царю Сетепу из 5-й династии, по каталогу обладает способностью привлекать на свою сторону единомышленников. Кстати, хроники подтверждают, что Сетеп отличался особого рода обаянием. Необходимая в путешествии вещь.

Вилли повернулся к Сергею и спросил:

— Хочешь? Это тебе за смоляную стружку.

Второй конфузливо помялся, но потом согласился и «Анкх Сетепа» лег в его ладонь.

— Вот и все пожитки Отступника! — поднялся на ноги священнослужитель и носком сапога отшвырнул оставшиеся тряпки от себя. — Это был наш лучший улов, Йохан. Мы богаты.

— Ты ничего не взял себе, Вилли, — напомнил ему Охотник.

— Мне из этих побрякушек ничего не надо, — отказался сигмариот. — Лучше мы продадим «Скарабея», «Поручи» и «Сосуд». На свою долю я смогу построить самый большой храм Сигмару в Империи и положить себе тройной оклад плюс отпускные.

— Нет, — покачал головой ван Хал и бросил под ноги другу «Плащ Дюн». — Или тоже что-то возьми, или продадим плащ.

— Мне на самом деле ничего не нужно, — попробовал переубедить его клирик.

Но Йохан настоял на своем, и Вилли пришлось взять «Поручи».

— Упрямый гробокопатель! — ворчал он, натягивая себе на руки навязанный трофей, но тут его озарило: — Слушай, Йохан, а зачем музею маска? Давай ее тоже продадим? Сосуда достаточно.

— Всем сердцем соглашаюсь, — поддержал его Охотник. — Помнишь, мы им передали шлем этого кошмарного головореза из «Кровавых Драконов», которого нам чудом удалось заманить в дом и сжечь, в деревне под Мидденхаймом? А они выложили шлем на смотровой стенд и даже не упомянули на табличке дарителей.

— Еще как помню, дружок, — вздохнул священнослужитель. — Они завидуют нашему успеху. А помнишь, как мы у них попросили денег для экспедиции к устью Нижнего Талабека, и они отказали нам?

— Помню, — грустно ответил ван Хал. — Смотритель обозвал нас ненормальными авантюристами.

— Бесконечна мудрость Сигмара, обращающая горечь унижения в блеск сокровищ! — заключил Вилли и предложил: — Вернемся к кораблю, что ли?

Йохан и Сергей с ним согласились, и они зашагали вниз по тропе к берегу.

Когда они подошли к каменной гряде, ван Хал знаком приказал остановиться и прислушался.

— На берегу что-то происходит, — сказал он. — Будем осторожнее.

Спутники тихо добрались до края гряды и выглянули из-за камней. На берегу творилось нечто невообразимое — по песку в разные стороны с испуганными воплями разбегались матросы, над кораблем зависли семь крылатых тварей размером со взрослого слона и очень похожих на драконов, разве что их лапы украшали кожаные перепонки, а спины костяные гребни.