XIV принцип
Шрифт:
— Торион, — показала на одну из картин, изображавших рыбу с тремя глазами, женщина, и пояснила: — Художник Торион Огненное сердце, жил в эпоху короля Аэтиса. Может, здесь сядем?
Столик под картиной действительно пустовал, и Второй кивком согласился.
— У рыбы три глаза? — устраиваясь удобнее, удивился он. — Художественный вымысел?
— Почти, — ответила Иши, жестом подзывая официантку, и когда та подошла к их столику, попросила по-эльфийски: — Лавено гос ауми чаэль. Колионули ви ту моли.
Миловидная девушка понятливо склонила головку и с достоинством удалилась.
— Что ты заказала? — спросил Сергей.
— Художественный вымысел, — сообщила женщина. — Блюдо из трехглазой рыбы гос и местный вариант кофе. Отлично утоляет жажду, бодрит, но не содержит кофеина.
— Обнадеживает, — поблагодарил за полезную информацию Второй и попросил: — Нельзя ли вернуться к нашей беседе? Я так долго добирался к вам.
— Почему нельзя? Можно, — согласилась Иши.
— Тогда вопрос: ваш Теклис не догадался сразу меня обучить азам сафери? Он, как я понял, большой мастер в этих вопросах. Я бы обернулся быстрокрылой пичугой, и мы с тобой пили бы местные напитки без кофеина на несколько дней раньше.
— Обернуться можно было только за пределами Северных Пустошей, быстроглазая пичуга скоро потратила бы необходимую для поддержания формы энергию и рухнула в своем естественном от рождения теле с высоты соколиного полета на землю.
— Пресловутый ворпстоун?
— Именно.
— Хорошо, а на драконе нельзя было встретить нужного человека?
— Тоже нельзя. На одном драконе — глупо, а высылать целую эскадрилью — значит, объявить начало военных действий. Хотелось тихо. И чем тише, тем лучше. Сейчас смутные времена.
— А если бы меня убили?
— Именно на это мы больше всего и рассчитывали.
— Не понял?!
— Если бы тебя убили, то через несколько минут ты бы и пил тот самый напиток без кофеина. Алтарь возрождения. Понимаешь? Один из них в Башне Хоэта.
— Понимаю.
— Но ты оказался на редкость шустрым парнем, и мы потеряли из-за тебя уйму времени.
— Надо было послать убийцу.
— Мы и послали.
— Не может быть?! Скейвена?
— Его.
— Тогда почему он меня не того..?
— Не знаю. Может быть, где-то рядом был Тзинч, и тот попал под его влияние.
— Тзинч.
— Да — демон Изменения. Он постоянно все путает. А в последнее время с ним происходит что-то совсем странное.
— Теперь я понял, что имел в виду Ракартх в доме Наолы, когда спрашивал Шарскуна — исполнит ли тот свои обязанности? Убьет или нет?
— Ракартх наш давний компаньон. Он тогда заверил нас, что все идет по плану. Наола — миленькая, но немного сумасшедшая. Носится с безумной идеей переустройства мира. Обычная болезнь молодости.
— А Шарскун — герой?
— В каком смысле?
— В смысле перерождения.
— Этого никто не может знать, пока он не умрет.
— Он умер.
— Вот и хорошо, скоро все само собой выяснится.
— Суровая у тебя логика.
— Здесь суровый мир.
— Скажите спасибо вашему шизоидному, Царство ему Небесное, Магнификусу.
— Магнификус Первый был моим мужем.
— Извини, — смутился Сергей, но, на его счастье, вернулась официантка с двумя большими блюдами, на которых еще дымились куски жареной рыбы. Следом за блюдами она выставила перед посетителями две чашки с горячим напитком.
Второй сделал маленький глоток и похвалил:
— Действительно, есть что-то от кофе!
— Я же говорила! — тоже пригубив напиток, поддержала Иши.
Сергей понял, что воспоминание о погибшем супруге опечалило ее, но он не сдержался и сказал: — Таал не сказал, что ты была замужем за Первым.
— Мы поженились здесь, когда я забеременела.
— Забеременела?!
— Что, Таал и о моем бесплодии проболтался?
— Проболтался.
— Трепач. Это было необязательно рассказывать. Хотя... Чего уже терять, — женщина откинулась на стуле и продолжила: — Когда мы оказались здесь, я полюбила Первого. В нем было что-то необыкновенное. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни особые развлечения. Он был настоящий творец. Он любил Нибиру. Он умел любить. Неистово любить. Помнишь часовню на острове, где Цитадель?
— Помню.
— Ирония судьбы — отпевание человека, погибшего в компьютерной игрушке, им же созданной, заказывал эльф. А я ничего не знала. Таал признался мне, что Первый погиб, только через год после того, как я родила Тордиона. Говорил, что Первый что-то там переделывает в системе.
— Того самого Тордиона?
— Того самого.
— Что потом?
— Потом тысячелетия. Тордион вырос. Чтобы ему не было одиноко, я создала людей и поручила своим помощникам помочь им создать пригодную для игры расу.
— Для игры?
— А для чего еще? Не забывай — ты в компьютерной игре, хотя я давно уже ни во что не играю.
— Это я помню, но больно странная эта игра — персонажи выходят в реальный мир, сами собой появляются новые расы.
— Мой муж был гений, он создал игру, которая сама себя совершенствует. Мировой искусственный интеллект, разбитый на сегменты расовых колоний. Еще немного, и он нас проглотит, как мы сейчас эту рыбу. Ешь, пока не остыло, — Иши придвинула к Сергею блюдо с рыбой.
Второй покорно принялся за еду. Женщина тоже съела несколько кусочков, но потом отложила в сторону приборы и задумчиво уставилась на картину.
— Что-то не так? — как можно деликатней отвлек ее от размышлений Сергей, здраво полагая, что плохие воспоминания не всегда полезны.
— Напрасно мы тебя втащили в эту авантюру, — не отводя глаз от картины, сказала она. — Я не верю в эту затею. Но теперь уже поздно. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это подготовить тебя к назначенной роли электронного божка героя на несколько следующих тысячелетий.