XIV принцип

Охлобыстин Иван Иванович

Опять кивок.

— Все-таки одного ответа у меня нет. Что такое «Четырнадцатый принцип»? — наконец перехватил у самого себя инициативу Сергей.

Фигура подняла руку и показала на стоящие вокруг камни.

Руны на плитах сверкнули, и многотонные стелы бесшумно приподнялись над землей. Они закружились вокруг, пока одна из них не оказалась за спиной молодого человека. Он обернулся и прочел на ней одно слово: «Ничто».

Сознание Сергея наполнило ошеломляющее чувство простора, бесконечно опасного, но столь же бесконечно желанного и предопределенного.

Озарение длилось всего долю секунды, но когда он взглянул на место, где только что находился Каледор, его уже там не было. Впереди, освещенная лунным светом, петляла узкая тропа. Второй интуитивно пошел по ней к возвышающейся впереди черной пирамиде. Он был готов поклясться, что раньше ее не было.

Добравшись до верхней площадки, Второй остановился у кубической формы камня, из которого торчал темный клинок. На нем переливались алым огнем четко выгравированные руны.

— «Я — твоя победа и гибель», — прочел вслух Магнификус и так же вслух добавил: — Надеюсь, что это так. Победа и гибель, в итоге — Ничто.

Он взялся за рукоять, легко вытащил меч из камня и зашагал обратно.

Едва его нога коснулась тропы, земля дрогнула, по темной стене пирамиды с хрустом поползла паутина трещин, над головой с оглушительными криками пронеслась стая птиц. Из образовавшихся в стенах ритуального сооружения трещин начала сочиться вода.

Второй повернулся и побрел к берегу.

По пути он старался не думать, потому что боялся утратить единственное знание, приобретенное на Острове Мертвых. Это знание не могло быть облечено в словесную форму. Это было странно, но абсолютно понятно. Ничто не могло быть ничем, в том числе и знанием. Ничто можно было выразить только с помощью тишины, абсолютной тишины.

— Ну что ж, — уже выходя на прибрежную гальку, решил путешественник. — Так тому и быть.

* * *

Фунибар не стал досаждать Сергея расспросами, но тот первый завел разговор.

— Ваше Величество, — обратился он к Королю Фениксу. — Вы хорошо знаете этот мир?

Повелитель Ультуана понял, что его собеседника коснулось какое-то значительное изменение. Это уже не был тот человек, кого он привез на Остров Мертвых.

— Немного знаю, — признался Король Феникс.

— Я тут поговорил сам с собой, на четыре голоса, и, можно сказать, что в определенном плане достиг стадии имаго, то бишь «зрелой» бабочки, — пояснил Второй. — И некто бесплотный, но удивительно конкретный любезно доверил мне этот превосходный клинок для военных забав. Что это за игрушка?

— Это не игрушка. Это потерянный во время первой войны с Хаосом меч Кхеине, — с опаской разглядывая оружие, ответил Фунибар. — Только он не для забав. Меч Кхеине погубил много жизней.

— Чем же он так опасен?

— В нем огромная сила, владеть такой силой и не лишиться рассудка — почти невозможно.

— Невозможно для тех, у кого этот рассудок есть, а я свой оставил на острове с еще одним мерзким названием, — возразил его собеседник, рассекая мечом воздух перед собой. — Это то, что надо!

И форма мне нравится — классический фламберг! Смотрите, как грациозно извивается его лезвие!

Фунибар укоризненно покачал головой, осуждая такое легкомысленное отношение к легендарному и не менее зловещему оружию.

— Будьте почтительнее, — из самых лучших побуждений опять попросил он молодого человека. — Все-таки это меч бога Войны.

— Поймите, Ваше Величество, — объяснил ему Магнификус. — Насколько я понимаю, Каледор Пророк сделал мне предложение. Весь фокус заключается в том, что каждый обладающий этим мечом и есть бог Войны. На нем же написано: «Я — твоя победа и гибель».

— Это вас не пугает? — поинтересовался Король Феникс.

— Наоборот — это меня вдохновляет, — ответил Второй и добавил: — Разве вы ожидали чего-то иного? Победа и гибель — сама суть войны.

— Конечно, я согласен, — вздохнул Фунибар. — Но меня всегда больше интересовала первая часть.

— Без второй она не имеет смысла, — резонно заметил Магнификус.

Король Феникс в свою очередь задал вопрос:

— Так с кем же вы собираетесь воевать?

— Со всеми, — по-прежнему весело подкидывая меч в руке, сообщил молодой человек и добавил: — Со всеми, кому это нравится.

— Тогда я дважды с вами, — серьезно заявил Фунибар. — Потому что мне лично это не нравится.

* * *

Течение быстро несло баржу на север. Путешественники сидели за резным столиком на корме и потягивали из высоких чашек эльфийский кофе.

— Остров Мертвых, — повторял вслух Второй. — Какие же скверные названия придумали предки! Ваше Величество, давайте переименуем это место в Остров Надежды?

— Придется переделывать все морские карты, — засомневался Фунибар.

— Прекрасно! — улыбнулся Магнификус. — Этот титанический труд мы поручим Вилли. Он наймет в своем университете необходимое количество опытных картографов, и они все сделают. Представляете, морские карты до эпохи Короля Феникса Фунибара Морехода и после?!

— Умоляю, Древнейший! Не играйте лишний раз на слабостях друга, — засмеялся Король Феникс. — Вы же знаете, что все эльфы патологически тщеславны.

— Не буду, Ваше Величество, хотя страшно хочется, — засмеялся в ответ Магнификус. — Названия просто отвратительные. А представляете, как обрадуется Вилли?! Восторжествует, можно сказать, бродяга! На добрую половину выделенного бюджета он издаст свою «Либер Демонику». Уверен.

Где-то ближе к полуночи Король Феникс указал ему на свечение в ночном небе.

— Сияние Детских Снов, — объяснил Фунибар. — Не знаю, почему так называется, но очень красиво!

Второй взглянул наверх и невольно тоже залюбовался переливами света в небе. На неимоверной высоте, чередуясь друг с другом, появлялись призрачные очертания фигур разных цветов. Изумрудные парусники сменялись алыми слонами, тех, в свою очередь, вытесняли оранжевые мячи, а сразу за ними из пустоты появлялись бирюзовые птицы, и так до бесконечности.