XIV принцип
Шрифт:
— Приложу все усилия, чтобы не остаться, — заверил Второй, к своему ужасу понимая, что воспоминание о раненом олене не оставляет его.
— Мы скоро будем на месте. Я специально сократил путь, обычно я обхожу эти места. Старайся двигаться тише, рядом Склеп Казириона Безумного, — проинформировал его спутник.
— Кто такой Казирион? — спросил Сергей.
— Казирион — это я, детки, — послышался в его голове вкрадчивый ехидный голос.
— В сторону! — крикнул Ульрик и ломанулся направо.
Ничего не успевший сообразить Второй повторил его маневр, и они выскочили сквозь заросли багульника на освещенную луной поляну. В центре поляны стоял единорог и смотрел на них.
* * *
— Детки, — опять послышался тот же голос. — Вы правильно свернули. Мой склеп в другой стороне, но я не в склепе. Я гуляю.
— Мастер Казирион, мы просто шли домой, — сказал Ульрик. — Я решил сократить путь, потому что со мной совсем неопытный спутник.
— Что ж, идите, детки, домой, — мотнул головой единорог. — Я сейчас сочиняю стихи и не буду вас наказывать, иначе меня покинет вдохновение. Только больше не шатайтесь по чужим территориям. А ты, неопытный, — и единорог явственно взглянул на Сергея, — ты не увлекайся случайными певичками. Тебя любит такая хорошая девушка. А тебя пока любить не за что. Идите.
— Благодарим вас, мастер Казирион! — сказал Ульрик и побежал обратно в чащу.
Когда они отбежали от места встречи с единорогом на порядочное расстояние, Ульрик спросил:
— О какой певичке он говорил?
— Меня чуть не совратила одна в Наггароте, — честно ответил молодой человек и полюбопытствовал сам: — Кто такой этот Казирион?
— Один из лучших мастеров Сафери.
— Почему — Безумный?
— Потому что его никто толком понять не может. Говорят, что он когда-то предложил свою любовь одной из Вечных Королев, она родила ему сына, а потом изгнала из дворца и стала жить со своим конюхом. Сын Вечной Королевы и Казириона во время Великого Раскола эльфов ушел с Малекитом. А сам Казирион навсегда скрылся в лесу.
— Вечная Королева — конюха?!
— Чему ты удивляешься? Да. Вечная Королева — конюха. Что, разве королева не может полюбить простого конюха?
— Нет, я как раз удивляюсь закономерности выбора королев. Они почему-то всегда поэту предпочитают конюха.
— Ты не догадываешься, почему?
— Я не хочу даже думать об этом.
— Вот и Казирион, видно, не хотел, но каждая мысль приводила к этой, тогда он перестал думать вообще и стал Безумным. Кстати, мы на месте.
* * *
Сергей замедлил бег и огляделся. Впереди стоял огромный дуб, верхушки его корней, словно паучьи лапы, расползлись во все стороны, кое-где переплетясь друг с другом. Белый волк привычно перепрыгнул через один из этих корневых узлов и скрылся под деревом.
— Заходи, мое логово здесь, — услышал Второй.
Перепрыгнув через корни, он обнаружил неприметный со стороны узкий лаз и пополз внутрь.
Лаз привел его в просторную пещеру, устеленную шкурами. Пещеру заливал уютный желтоватый свет, исходящий от шара под потолком.
— Такие же шары я уже видел в Башне Хоэта, — подумал Сергей.
— Именно оттуда я его и принес, мне Валайа разрешила, — поведал ему Ульрик, успевший стать человеком.
— Сукифингам, — с трудом перекрутил свое имя Второй и вернул себе привычный облик.
— Теперь вернем голоса, долго пользоваться возможностью перевоплощения опасно, отвыкаешь от нормальной речи, — предложил ему хозяин логова. — Техника возвращения такая же — значок с линиями, потом хлопаем в ладоши, только уже правыми.
Сказано — сделано. Скоро новые знакомые уже лежали на шкурах, а Ульрик разливал по двум медным стопкам из большой берестяной фляги обещанную им настойку.
— Как тебе, Древнейший, мое самодельное питье? — спросил он, когда Сергей опорожнил стопку.
— На кедровых орешках настаивал, — уверенно констатировал гость.
— На них, на скорлупках от орехов, — подтвердил блондин. — Такого здесь не сыщешь! Еще?
— Онегаишимас! — протянул стопку Второй и тут же перевел: — Это значит — с большим удовольствием. По-японски. Сосед-айкидока научил.
— Хай! — хитро сощурившись, чокнулся с ним Ульрик.
* * *
После четвертой стопки захотелось и побеседовать, тем более что это и являлось основной целью их знакомства.
— Что же, Древнейший, ты хочешь знать? — подперев голову рукой, спросил Ульрик, сидящий на оскаленной медвежьей морде, венчающей огромную бурую шкуру.
— А что ты знаешь? — вопросом на вопрос ответил Сергей.
— Почти все, что знает Валайа.
— Ладно. Перейдем к истории. Как все началось, и что происходит сейчас?
— Началось просто — сначала Древнейшие создали идеальный мир для отдыха и познания, который под руководством Магнификуса Первого обслуживали Лизарды. Большие, неповоротливые, но очень хозяйственные создания. Похожи были на лягушек.
— Тьфу ты! — брезгливо поморщился Второй.
— Но зато очень хозяйственные, — повторил хозяин логова. — Лизардам прислуживали Сланны. Тоже очень умные. Все звезды пересчитали, все горы обмерили. Все записали в книги. Сланнам прислуживали Скинки. Эти только охраняли территории Древнейших. После ухода Магнификуса Первого Лизарды со Сланнами исчезли, а Скинки одичали. Ужасные чудовища! Я однажды пытался изучить район на Юге, где они обитают, так еле лапы, то есть ноги, унес. За мной полдня гнался ящер с пастью размером с эту пещеру. Есть версия, что драконы как вид ведут происхождение от одной летающей разновидности Скинков.
Ну, пойдем дальше: потом Древнейшие устали отдыхать в своих волшебных дворцах на юге и решили поиграть. Они создали эльфов и гномов. Поиграли с ними. То эльфы побеждали, то гномы. Через пятьсот-шестьсот лет Древнейшие привыкли и к тем, и к другим. Древнейшие начали скучать. Решили создать что-то неприятное, к чему нельзя привыкнуть. Создали орков и гоблинов. Но эльфы и гномы сами легко справлялись с ними. Само собой, были грандиозные сражения, и в них иногда побеждали орки или гоблины, но эльфы с гномами быстро отыгрывались.