Шрифт:
Меньшов Виктор
"Я боялся - пока был живой"
Абсолютно реалистический роман с сумасшедшинкой из нашей с вами абсолютно фантастической жизни, действие которого происходит всегда в следующем году
Часть первая
Глава первая
Когда-то я был оперативником и, можно сказать, спас Петюне жизнь.
Вот как я впервые появился в жизни Петюни: с распашонкой в одной руке и арбузом в другой.
Арбуз я конфисковал по дороге у мальчишек, которые пристроились в кустах на скамейке, собираясь его
На прощание я сказал им:
– Сегодня я спас вас от тюрьмы, когда-нибудь вы скажете мне спасибо.
И унес с собой вещественное доказательство.
А распашонку я взял следующим образом: проходя мимо винного магазина, я увидел Петюниного отца, которого все звали не иначе, как Пупысёнок. И вот этот самый Пупысёнок пытался продать распашонку своего новорожденного сына.
Я не стал арестовывать гада и отводить его в отделение, где на него наверняка завели бы дело и загремел бы он "в края далекие, на срока высокие", оставив новорожденного мальца совсем без помощи.
Я отвел Пупысёнка за угол, отобрал у него распашонку, бережно спрятал ее на груди, а этому гаду набил морду.
Об стенку.
После этого я вытер руки прямо об штаны, разумеется, все того же Пупысёнка, после чего бросил эти штаны хозяину, то есть, Пупысёнку.
Когда я вошел в незапертую, по случаю полного ее отсутствия, дверь Петюниной квартиры, навстречу мне из полумрака выполз голый и грязный новорожденный малыш, который мычал что-то нечленораздельное.
– Вот что, сволочи, с дитем делают!
– смахнул я скупую слезу, которая скатилась по щеке, упала на пол и прожгла маленькую дырочку в половице.
Отчаянно пищавшего младенца я тщательно отмыл на кухне под ржавым краном, поскольку в ванной комнате ванны не было, ее пропили. Я тер младенца проволочной мочалкой, вычистил и отмыл до блеска, одел в спасенную мной распашонку, накормил арбузом и научил читать по слогам...
Про этот случай я забыл уже на следующий день. Что поделать? Такая работа! А работал я тогда опером.
Но вечером в отделение поступила информация, в которой говорилось о том, что с Пупысёнком произошел несчастный случай, в результате которого он погиб.
Дело было так.
Пьяный в лоскуты Пупысёнок пробрался на кухню одного из коммерческих ресторанов и по самые плечи залез в холодильник в поисках спиртного.
Пупысёнку фатально не везло всю его, полную нелепых выкрутас, извилистую биографию, многогранную, как стакан. В этом случае его невезения закончились, потому что не повезло ему в последний раз в горбатой его жизни. Но не повезло крупно: по пьянке он перепутал холодильник с микроволновой печью и засунул в нее голову, как я уже доложил, по самые плечи, задев при этом кнопку "старт"...
Он лежал в морге, и голова его была похожа на сморщенное печеное яблоко.
Привели для опознания его половину, как всегда, иссиня пьяную. Она упиралась и бранилась:
– Чего вы меня ташшыте?! У меня дома ребенок нееденный... Ик! Тьфу ты! Не кормленный!
– Успокойтесь, - пытались образумить ее молоденькие менты.
– От вас требуется всего лишь опознать вашего мужа...
– А я что - замужем?!
– искренне удивилась она.
– Мы что - в ЗАГСе?
– Замужем, замужем вы... Сможете опознать мужа?
– Да как же я его опознаю, если я его и не помню вовсе?!
– Это он?
– усталый сопровождающий откинул простыню с того, что еще утром было Пупысёнком.
– Это вот это вот, этот вот самый - мой муж?! Не помню. Это правда, мой муж?!
– Вы у меня спрашиваете?
– А у кого же мне спрашивать?! Ой, какой он сморщенный весь! Зачем вы его варили-то? Смешной такой получился! Как куриная гузка!
Она глупо захихикала и ее вывели, поняв, что толку от такого опознания не будет.
Я отправился на ночное дежурство. Погони, перестрелки, и прочие повседневные мелочи милицейской службы захватили меня. Я совсем позабыл и про несчастного Пупысёнка, и про его жену-алкоголичку, и про Петюню...
Как оказалось - зря.
Утром, едва я лег спать, мой сон просверлил бормашиной звонок в двери. Еще не до конца проснувшийся, обессиленный постоянными ночными дежурствами, я вставил между век зубочистки, достал из-под подушки огнемет и пошел открывать.
На пороге стояла жена Пупысёнка, к моему удивлению, относительно трезвая. Из-за ее спины выглядывал цепляющийся за мамкин подол сынуля Петюня.
– Вот, - торжественно возвестила она.
– Привела.
Возвестила и замолчала, открыв рот и глядя куда-то вниз.
Я тоже посмотрел вниз.
Смотреть мне пришлось долго: зрение у меня ни к черту, я даже таблицу у окулистов наизусть выучил, чтобы меня не выперли с любимой работы, полной опасности, адреналина, инфарктов и навара.
Правда, с таблицей этой у меня однажды произошел казус. Забылся я, да вместо таблицы, что в кабинете у окулиста висит, принялся шпарить наизусть таблицу Менделеева.
Опомнился, думаю - все! Кранты! Как пить дать выгонят меня с любимой работы!
Но все сидели, пооткрывав рты, а когда я закончил, как все зааплодируют! Так я им классно, с выражением, таблицу эту периодическую прочитал. Пронесло тогда.
Сегодня же я спросонок, да еще после ночного дежурства, да еще и темновато на лестничной площадке, никак не разгляжу, что там такое увидела мамаша Петюнина.
Смотрел я так, смотрел, а потом до меня дошло, что вышел я двери открывать голышом, я всегда так спать ложусь: голышом и без постельного белья, чтоб если убьют, так одежду не пачкать и постель. Я газеточки подкладываю.