Я буду в маске
Шрифт:
Мама, увидев меня, улыбнулась. А моё сердце учащенно застучало в горле.
– Мама!
– изображая радость, громко позвала я.
Настолько громко, чтобы Лев тоже меня услышал и успел натянуть свои штаны…
Господи, Дашка, задержись мы на немного в своём порыве или же приди мама на минуту раньше, она бы стала свидетелем такого! Да ещё на нашем кухонном фамильном столе…
– Даша, а чья это машина стоит у наших ворот?
– поинтересовалась мамочка, уже переступая за порог. И тут она увидела Майского. Слава Богу, уже одетого. Внимательно его рассмотрела и,
– Никто, - замотала я головой, подошла к стулу, на котором висела куртка Льва и, схватив ее, всучила куртку хозяину.
– И он уже уходит.
Но уходить он не собирался. Майский повесил куртку обратно, шагнул к маме и громко заявил:
– Я люблю вашу дочь.
Я закатила глаза, а мама сначала растерялась, но очень быстро собралась и выпалила:
– Очень здорово, конечно… Но позвольте хотя бы узнать, как вас зовут?
– Никак, - ответила я за Майского и попыталась подтолкнуть его к выходу. Не хочет уходить в куртке, может уйти так. Все равно на машине. Но моей силы оказалось мало, Лев не сдвинулся с места, хмуро посмотрел, а потом протянул маме руку и представился:
– Лев.
– Ой, как красиво. Лев, - заулыбалась мама и, протянув руку в ответ, тоже представилась: - Ольга Александровна.
– Лев тут же взял маму за ладонь и поцеловал её в руку. Мамуля сразу раскраснелась от смущения (это, видать, у нас наследственное).
– Вы встречаетесь с моей дочерью?
– уточнила мама.
– Нет, - ответила я одновременно с противоположным ответом Льва:
– Да.
Мамочка поочередно посмотрела то на меня, то на Льва и с усмешкой сказала:
– Ясно, - она подошла к столу, поставила на стул принесённый с собой пакет и спросила: - Ты кормила гостя ужином?
– Мам, этот гость зашёл случайно и уже уходит, - ответила я и, покосившись на Майского, кивнула ему на дверь.
– Лев, вы голодны?
– проигнорировав мой ответ, поинтересовалась мама у писателя.
– Очень, - ответил Лев, нагло усаживаясь за стол на тот самый стул, на котором висела его верхняя одежда. Я психанула от такой наглости, топнула ножкой, но присела по соседству и сложила руки на столе. Но тут же, вспомнив, что несколько минут назад происходило на этой столешнице, я резво поднялась и, схватив тряпку у раковины, несколько раз протерла стол. Лев наблюдал за мной с ехидной улыбочкой.
Мама полезла в пакет и открыла холодильник, чтобы убрать в него покупки. А я, пользуясь тем, что родительница от нас отвернулась, с чувством пнула Льва ногой под столом. Он молча дернулся, укоризненно посмотрел и, потерев больное место, перевёл взгляд на маму, которая в этот момент к нему обратилась, доставая из холодильника казан:
– У нас есть плов из баранины, не желаете?
– Желаю, - кивнул Майский, а я едва сдержалась, чтобы опять не пнуть его ногой.
– Замечательно, - кивнула в ответ мама, ещё доставая из холодильной камеры свежие овощи.
– Даша, - обратилась она ко мне.
– Помой овощи и быстренько порежь салат.
Я недовольно, но покорно взяла из маминых рук огурцы, помидоры и зелёный лук и подошла с ними
– Накрой на стол, а я сейчас, - сказала она и, прихватив дамскую сумочку, направилась в свою комнату.
Как только за ней закрылась дверь, я тихо и зло поинтересовалась у Майского:
– Ты чего творишь?
– А чего я творю?
– изобразил он удивление. Я психанула и, рассекая лезвием воздух, пригрозила Майскому ножом:
– Почему сразу не ушёл? И зачем на ужин напросился?
Лев пристально посмотрел на блестящее лезвие, взял меня за угрожающую руку и аккуратно опустил её на стол.
– Твоя мама спросила, я ответил. Не мог же я проявить к ней неуважение, - сказал Лев ласково, а потом, наклонившись ко мне, шепотом добавил: - И я, правда, очень проголодался, после… того, что между нами было… И было очень хорошо. Тебе же было хорошо?
В ответ я фыркнула. Остервенело дорезала овощи, смахнула их в металлическую миску и заявила:
– Это ничего не меняет. Минутная слабость - минутный порыв.
– Порыв?
– усмехнулся писатель и стащил из миски кусок помидора. Я треснула его по руке и ответила:
– Да, порыв. Спасибо за доставленное удовольствие. Поужинаешь и отчаливай.
Брови Льва живо поползли вверх, но ничего сказать он не успел, так как из своей комнаты вышла мама. На кухню она зашла как раз в тот момент, когда прозвенела микроволновка, сообщая, что плов разгорелся. Мама оглядела стол и, увидев, что я его ещё не накрыла, молча покачала головой и сама полезла в шкаф, чтобы достать посуду и хлеб. Расставив три тарелки и положив рядом вилки, мамуля извлекла из микроволновой печи горячий плов и разложила его по порциям. Потом она заправила салат и гостеприимно сказала:
– Приятного аппетита.
Лев тут же приступил к еде и, попробовав плов, сразу заявил, что он великолепен. Я же нехотя ковырялась вилкой в своей тарелке и, поглядывая на Майского, с нетерпением ждала, когда он утолит свой голод.
– Лев, а не желаете наливочки? За знакомство?
– предложила вдруг мама.
– Наш папа восхитительно делает наливку из черноплодной рябины, выращенной на нашем участке.
– Лев за рулём, - напомнила я. Мама с улыбкой посмотрела на меня и ответила:
– Ничего. Он может остаться у нас.
От услышанного я чуть не подавилась.
– Стесняюсь спросить - где?
– откашлявшись, поинтересовалась я, вспоминая, что диван в гостевой комнате отсутствует, а значит, в нашем доме нет свободных коек.
– Как где? В твоей комнате, - с каким-то странным удивлением ответила мама.
– Мы же все уже взрослые люди…
– Мама!
– Что мама?
– улыбнулась она и повторила вопрос Льву: - Так как насчет наливочки?
– С удовольствием попробую, - кивнул Лев. А я в очередной раз едва сдержалась, чтобы не пнуть наглого писаку ногой. В отношении мамы тоже были такие желания, но воспитание напрочь прогнало такие мысли.