Я была здесь
Шрифт:
– Значит, и Мэг тут выросла?
Я снова киваю.
– Вы давно знакомы?
– Давно.
Есть фотка, где мы на родео, наверное, классе в пятом. Еще с кривыми зубами.
– Это вы? – спрашивает Элис, наклонившись поближе.
Надо все это поснимать.
– Да.
– Тут у тебя целая история, похоже.
Я вспоминаю «Дейри Куин». «Ракету». Дом Гарсиасов.
– Да не особо.
Какое-то время мы молчим. Затем Элис объявляет, что поведет меня куда-нибудь ужинать.
– И не возражай!
– Хорошо.
– А какие варианты?
– Да обычный фаст-фуд. Есть гриль-бар, где моя мать работает, но туда лучше не ходить, поверь мне. Забегаловка. Пара мексиканских ресторанов.
– А в мексиканских нормально?
Джо всегда говорил, что Сью готовит лучше, чем его мать, и куда лучше, чем во многих местах в городе. И мы почти никогда туда не ходили.
– Да не особо.
– Я по пути проезжала «Дейри Куин». Можно туда.
Представляю себе это: Тэмми Хентхофф и прочие подозрительные лица.
– Давай лучше в мексиканский, – отвечаю я.
И мы отправляемся в «Каса Мексикана», где красные кресла и картины с корридой. Нас обслуживает Билл, с которым какое-то время тусовалась Триша, в нашем Говнограде всегда так. Мы заказываем поесть, после чего Элис просит клубничную маргариту и рюмку текилы. Билл спрашивает документы, она подает.
– А тебе, Коди, безалкогольную? – с ухмылкой спрашивает Билл.
Ненавижу наш город. Даже заказать поесть безо всякого этого дерьма невозможно.
– «Доктор Пеппер».
– Тебе уже двадцать один? – спрашиваю я у Элис, когда он уходит.
– Мне – нет, но Присцилле Уоткинс – есть, – и она протягивает мне свои поддельные документы.
Я впечатлена. Не думала, что Элис такая.
Пока мы ждем, когда принесут напитки, входит семейство Томасов. Миссис Томас как-то так машет мне рукой, Минди, кажется, ругается с сестрой из-за утюжка для волос и на меня внимания не обращает. Я качаю головой.
– Что такое? – спрашивает Элис.
Как объяснить основы жизни в нашем Говнограде человеку, который свой родной город называет раем?
Билл приносит напитки. Как только он отходит, я хватаю текилу и выпиваю ее залпом.
– Закажи еще одну.
И мы пьем. На Элис находит сентиментальность. Она начинает говорить о Мэг. Громко. О том, как ей жаль, что она плохо ее знала. Как рада, что познакомилась со мной. Краем мозга я понимаю, что она говорит хорошие вещи, но недалеко от нас сидит Минди Томас, и я искренне предпочла бы, чтобы Элис заткнулась.
Когда приносят еду, Элис накидывается на нее.
– О, вкуснотища. У нас в Юджине приличных мексиканских ресторанов нет!
– Гм, – я снимаю вилкой сыр с энчилады, и он сходит, как обгоревшая кожа. Отодвинув его в сторонку, я пробую рис.
– А с Бэном ты говорила? – ни с того ни с сего спрашивает Элис.
В ресторане темно, так что она не видит, как я
– Нет.
– Совсем?
– А зачем?
– Ну, не знаю. Мне показалось, что между вами… искра пробежала.
Из искры возгорится пламя [33] . Когда мы только начали разговаривать, All_BS написал мне эти слова – как он сказал, из Данте. Кажется, он пытался сказать о том, как невинные мысли могут привести к серьезным идеям, меняющим жизнь. Он таким образом пытался меня подбодрить, и я напомнила себе не радоваться, потому что идея, которую он продвигал, подразумевала окончание жизни.
– Не было никакой искры, – говорю я, отталкивая тарелку.
– И хорошо, наверное.
33
Цитата из «Божественной комедии» Данте.
– Почему? – я сама слышу в своем голосе недовольство.
– Во-первых, Мэг им ужасно бредила.
– Ты же вроде говорила, что совсем ее не знала.
– Не знала. Но о Бэне она говорила. Звала на его концерты. Так что, видимо, с ума сходила.
– То, что она звала на концерты, не значило, что Мэг была в него влюблена, это просто было в ее стиле.
Элис какое-то время молчит, шумно допивая остатки из стакана.
– Кстати. Ты нашла человека, с которым Мэг говорила насчет антидепрессантов?
– Нет.
– Мне кажется, я догадываюсь, кто это.
– Кажется? – Мне уже все равно, потому что это было нужно, чтобы выйти на All_BS, а с ним я уже связалась.
– Я точно не уверена, но мне кажется, что это Дерево.
– Дерево? Ну да!
– Я думаю, да, – обиженно отвечает Элис.
– Очевидно, ты Мэг совсем не знала.
– Кажется, этот факт мы уже установили, – обороняясь, говорит она. – Но я все же думаю, что это она.
Нет. Мэг наверняка ненавидела Дерево, да и та ее вряд ли любила.
– Нет, не она, – бурчу я, вдруг чувствуя себя ужасно уставшей, и мне уже кажется, что мои конечности мне не особо подвластны. Я, хотя уже поздно, вспоминаю, почему не люблю напиваться.
– Ладно, ладно, – Элис машет руками. – Но она что-то такое сказала, из-за чего мне пришла в голову эта мысль. Но я не могу вспомнить. Позвони ей.
На следующее утро Элис встает и начинает готовиться к чудесному и полному приключений лету, а мне предстоит снова мыть туалеты. У меня похмелье, но не столько от текилы, сколько от того, что она во мне пробудила. Почему я так груба с Элис? Ведь она со мной исключительно мила. И она мне даже нравится. Я понимаю, что надо ей что-то сказать, но она сигналит и уносится прочь прежде, чем мне удается подобрать слова.