Я - чертовка
Шрифт:
— Что это? — вот теперь его голос стал обжигающе-ледяным, а глаза полыхнули так, что я вдруг поняла — кому-то точно конец. Надеюсь, не мне. — Кто оставил следы на твоей шее?
— Ки… киморы, — сглотнув, выдавила я. — Вчера. Пытались задушить. Все обошлось.
— Не для них, — обронил он, и я поняла — это обещание.
— Ты… хочешь наказать того, кто на меня напал? Почему?
— Может, я сам планирую тебя прикончить? — ответил он вопросом на вопрос. Получилось задумчиво и, оттого, еще более убедительно. — Никто не смеет отнимать у меня добычу. Если, конечно, хочет жить.
— Я — добыча? — пролепетала я. Голос сорвался.
— Ага, — почти беспечно кивнул Влас.
— Есть будешь?
— Сначала попробую.
Его губы накрыли мои прежде, чем я успела хоть что-то сообразить. Я вздрогнула всем телом, как от удара, с ужасом ощущая, как меня затягивает в черную воронку дикого безумного желания, которому невозможно противостоять.
Еще
— Нет, ни за что! — сказала я вслух, выставив вперед руку. Рука мелко дрожала.
Влас оценил выражение моего лица и дьявольски расхохотался. Затем наклонился и шепнул в ухо:
— Я просто хотел проверить. И проверил. Хочешь знать результат? Боюсь, тебе он не понравится. Так вот, слушай внимательно: там, в городе, не было ничего даже отдаленно похожего на то, что ты испытывала сейчас.
Пока я хлопала глазами, осознавая сказанное, он резко отстранился. Так, словно опасался того, что может со мной сотворить. Я уловила его напряжение. И подавила стон чертовки внутри себя, которая желала сделать все, что угодно, лишь бы прямо сейчас его контроль полетел в тартарары. Влас отвернулся, в несколько шагов пересек поляну и исчез среди елей, самым жестоким образом оставив меня наедине с моими мыслями. Я смотрела ему вслед, ощущая себя так, словно искупалась в крутом кипятке. Он прав! С Денисом все было по-другому. Приятно, волнующе, горячо. А сейчас я просто обезумела. Все воспринималось так… сильно. Даже, пожалуй, слишком. Словно я достигла порога, где удовольствие настолько острое, что почти граничит с болью. А ведь мы только поцеловались! Черт, страшно подумать, что будет дальше, если я отсюда не выберусь. Кажется, вся моя человечность за каких-то пару дней просто расплавится в его огне. Я превращусь во что-то невразумительное. Несмотря на то, что, в целом, я была не против обладать суперсилой, при условии, что смогу ею полноценно управлять, терять свою личность мне не хотелось. К тому же, наравне с нечистой кровью во мне текла человеческая. Значит, в мире нечистой силы я вряд ли буду считаться полноценным членом бесовского общества. Денис что-то чувствует ко мне. Что-то большое и светлое. Я ощущаю это на уровне каких-то тонких энергий. А Влас… что чувствует Влас? Может ли вообще леший любить? Вряд ли. Скорее всего, это просто похоть. Похоть, замешанная на раздутом самомнении и щедро приправленная собственническими замашками. Ну и самый главный вопрос, который должен расставить все по своим местам — что чувствую я? Денис вызывает у меня теплое, восхитительное чувство. Даже мысль о нем согревает, как чашка горячего какао в зимний вечер. А Влас… раньше, сразу после расправы над ведьмой, я ощущала сильное влечение, в большей степени физическое. Помимо прочего, он интриговал меня, манил в сказочный мир, полный тайн, недоступных обычным людям. А сейчас… что ж, сейчас все намного проще. Весь калейдоскоп чувств упростился до одного — четкого и ясного: Влас меня жутко бесит. Впрочем, это взаимно. Однако как же сильно я, оказывается, разозлила хладнокровного прежде лешего! Знала бы заранее — ни за что не сунулась бы в деревню. Думаю, домовые и сами справились бы с обнаружением злоумышленника, рано или поздно… поздно… Внезапно я вспомнила, в какой момент меня похитил леший и выругалась про себя. Черт! Люди по-прежнему в опасности, если, конечно, еще живы. Что же делать?
Я метнулась туда-сюда и едва не завыла от безнадеги — в какой стороне деревня? Понятия не имею. Внезапно я вспомнила, откуда знаю это место. Именно сюда меня забросила еретица. Только в тот раз избушка выглядела заброшенной и жуткой, не то, что сейчас. Однако некогда любоваться окрестностями. Надо выбираться отсюда. Но как? Что-то мне подсказывает, что надеяться уйти в лесу от лешего — это столь же наивно, как пытаться уехать из спортзала на велотренажере. Сколько усилий не прилагай — толку ноль. Тем не менее, я была полна решимости пробовать снова и снова. Не хочу оставаться здесь и ждать у моря погоды. В таком непредсказуемом, обжигающе-яростном
Я уже совсем было собралась бежать в лес, и даже сделала шаг в направлении, противоположном тому, в котором удалился он, но тут между деревьями что-то мелькнуло, и я рванулась обратно. Заскочила в избушку, выглянула в окно и чертыхнулась. Из леса вышел Влас. Вид у него был… хорошо, что успела вовремя! Если бы он застукал меня за попыткой свинтить, вряд ли это благотворно сказалось бы на его настроении. Представив себе еще более злого Власа, я почувствовала, как по виску сбежала капля холодного пота. Мозг активно заработал, судорожно отыскивая выход из ситуации. Через миг леший войдет в эти двери и тогда… еще одного поцелуя я не выдержу, не говоря уж о большем. Что же делать? Внезапно в голове вспыхнуло воспоминание о том, как мы уходили от городской нечисти. Ни секунды больше не раздумывая, я скинула толстовку, сняла с себя футболку, вывернула ее наизнанку и надела обратно. По правде говоря, на чудо я не рассчитывала, однако мироздание в этот раз неожиданно решило сжалиться надо мной. Окружающая обстановка причудливо исказилась, словно отражение в кривом зеркале. Предметы утратили четкие контуры, принимая самые невероятные формы. Стены надулись пузырем и зыбко подрагивали. Под ногами обозначилась тропинка. Я дунула по ней, молясь про себя, чтобы это сработало.
Прошло несколько минут, а леший так и не появился. Меня никто не преследовал, да и вообще все вокруг казалось зыбким и нереальным. В какой-то момент я увидела впереди просвет, рванулась туда, но поторопилась, зацепилась ногой за ногу, слетела с тропинки и свалилась в траву. Мир вновь стал четким, а я обнаружила себя на полянке, густо покрытой спелой земляникой. Эх, недолет. Надо скорее вернуться на тропинку. Я встала, отряхнулась и тут заметила краем глаза что-то синее сбоку от себя. Повернулась. На краю полянки стоял старичок в вытертой синей одежонке, вроде кафтана, и дырявых галошах. Сухонький, благообразный, с белой бородой. Было видно, что стоять ему в тягость: ноги-руки трясутся, дыхание затрудненное, глаза слезятся. Я невольно почувствовала жалость и спросила:
— Здравствуйте. Вы заблудились?
— Здравствуй, — отозвался он надломленным голосом, глядя на меня с легким испугом. Словно не знал, чего ждать.
— Вы… эээ… местный? В смысле, в лесу живете? — максимально доброжелательно уточнила я.
— Из села я, по ягоды пришел, — по-деревенски окая, сказал дедок и тяжело вздохнул, кинув взгляд на полянку. — Наклонился за ягодой, выронил туесок… вон в ту высокую траву. Хотел поднять, а в пояснице как начало стрелять! Не поможешь, дочка?
— Сейчас… — Ну как такому откажешь! — Только я потом уйду сразу, мне торопиться надо.
— Спасибо, — тихо и жалостливо поблагодарил он.
Я шагнула к указанному месту, наклонилась и раздвинула траву. Как он сказал? Туесок? Не знала, что сейчас кто-то с берестяными коробами по ягоды ходит… Внезапно дед шустро с гиканьем вскочил мне на плечи, сжал шею ногами, обхватил костлявыми руками голову и начал ее сдавливать. От его слабости и хрупкости не осталось следа. Я попыталась скинуть гадкого старичка, но он держался очень крепко. Как бы я не старалась, он только визгливо хохотал и усиливал нажим. Голову прострелило жуткой болью, в глазах начало темнеть. Но тут дедок вдруг заверещал и взорвался, только едкая пыль закружилась в воздухе. Я обернулась. Сзади стоял леший. От резкого поворота мне только еще больше поплохело, к горлу подкатила тошнота. Влас поймал меня и прижал к себе. Одна его рука зарылась в волосы и головная боль начала уходить. Спустя несколько минут я осознала, в каком положении нахожусь и попыталась отстраниться. Он отпустил не сразу. Сначала дал в полной мере прочувствовать, что отнюдь не я решаю, когда именно разорвать контакт.
— Кто это был? — спросила я, чтобы хоть как-то прервать неподъемную тишину.
— Проказливый лесной дух, — почти ровно пояснил Влас. Я вскинула на него взгляд и тут же опустила голову. Зеленые глаза обжигали. — В деревнях его раньше называли боли-бошка. Подстерегает людей на ягодных полянках, рассказывает слезливую историю, заставляет наклониться, прыгает на шею и насылает страшную головную боль. Скинуть его невозможно. Человек теряет ориентацию, перед глазами все плывет, а потом, обычно, падает и больше не встает.
— Ужас! — содрогнулась я. И тут его прорвало.
— Какого дьявола ты покинула избушку и сунулась в незнакомую чащу? — прорычал он. — Здесь тьма-тьмущая созданий намного опаснее боли-бошки!
— Мне надо людей спасать! — выкрикнула я в ответ. — Людей и домового. На меня рассчитывают! Там, в деревне счет идет на секунды! Может, я вообще уже опоздала! Что я еще должна была делать, а?
Выкрикнула и замолчала, ощущая полное бессилие.
— Что делать? — жутко переспросил он. — Дай-ка подумать. К примеру, попросить меня разобраться! Что может быть проще — переложить проблему на плечи того, кто способен решить ее более эффективно!