Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Драбкин Артем Владимирович

В утапе я пробыл до июля. Часов сто налетал. Каж­дый день летали. Приехал начальник боевой подготов­ки дивизии и отобрал тех, кто покрепче. Нас зачислили в 814-й полк.

В дивизии полки были сильные. В моей второй эс­кадрилье, за войну 2 летчика всего погибли. Команди­ром эскадрильи был Тимошенко Афанасий [Тимошенко Афанасий Иванович, майор. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил 250 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 13 самолетов лично и 1 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ле­нина, Красного Знамени (дважды), Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды, медалями. Погиб в результате несчастного случая на аэродроме 3 марта 1945 г.]. Он по­гиб — его зарубил «ил». Это когда уже в Германии бы­ли. На аэродроме находились две дивизии «илов» и полк истребителей. Тимошенко руководил полетами. Молодой летчик выруливал, потом он развернулся и поехал на руководство полетами. Они

разбегаться, но все равно многих зарубил. Потом у нас был Савельев [Савельев Евгений Петрович, капитан. Воевал в составе 6-го иап и 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых дей­ствиях выполнил более 300 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 3 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной вой­ны 1-й ст. (дважды), Красной Звезды, медалями], его заместитель, стал командиром эскадрильи — до конца войны.

Нас вводили в строй, давая по несколько полетов. Мы уже были слетанные. Проверяли также в воздушном бою, слетанность пары и начали постепенно брать по несколько человек — по одному, по два, смотря какая обстановка.

Сначала я был в первой эскадрилье, ведомым у Ни­колая Путько [Путько Николай Савельевич, капитан. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выпол­нил 333 боевых вылета, в воздушных боях сбил 19 самолетов лично и 6 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Красной Звезды (дважды), медалями] — Николай сильный летчик, хохол. С ним сделал 2 вылета. Ходили на прикрытие наземных войск. Вот, говорит, видишь, если немецкие самолеты выше, чем мы, идут — в бой мы не вступаем, но если они нач­нут, только тогда мы вступаем в бой. Мы в основном прикрывали. Мы только за штурмовиков отвечали: если кого-то у них сбивали, нам боевой вылет не засчиты-вался, хотя и своих теряли.

В 1943 году нас перевели во 2-ю эскадрилью. Ведо­мого командира полка Николая Владимировича Забырина [Забырии Николай Владимирович, лейтенант. Воевал в соста­ве 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действи­ях выполнил 315 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самоле­тов лично и 1 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й ст. (дважды), Красной Звезды, медалями] поставили командиром звена. И дали ему разре­шение выбрать вторую пару и ведомого для себя. Он меня взял ведомым и еще Васю Симакина и Кольку Беспалова — вот наше звено.

[Симакин Василий Петрович, лейтенант, воевал в составе 106-го гиап (814-го иап).

Всего за время участия в боевых действиях выпол­нил около 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 5 самолетов лично и 1 в группе. Награжден боевыми орденами и медалями]

Тяжелые были бои летом 1943 года... Вообще лег­ких боев не бывает, когда ты к штурмовикам привязан. Ведь наш полк в основном занимался сопровождением «илов», и только когда на фронте было затишье, мы хо­дили на «свободную охоту». Наша дивизия и штурмовая дивизия — 108, 109 и 110-й полки — все время были вместе. Для нас так подбирали аэродром, чтобы мы по­ближе к линии фронта были. «Илы» проходили через нас, мы к ним пристраиваемся — и пошли. Обычно на шестерку «илов» давали в сопровождение пару, а на двенадцать самолетов — звено. Штурмовики идут при­мерно на 1000—1200 метров, а мы метров на 400—600 над ними — с этой высоты можно успеть разогнать самолет и отбить атаку. Немцы обычно открывали огонь с дистанции 100—200 метров. Вот тут главное не подпус­тить его, успеть дать очередь. Необязательно сби­вать — очередь перед ним дал, он уже отваливает. Я ведомым был, так что моя задача была прикрыть веду­щего, пока он атаку отбивает. Я атакую только по его команде. А без команды кто влезет — обязательно там останется. Дисциплина очень важна. Если Колька За-бырин сказал Васе Симакину: «Сиди вверху!» — он ни за что вниз не полезет. Хотя как летчик он был сильнее Кольки. Но дисциплина! Правда, он зенитки боялся. Как только зенитка ударит, он вверх.

Если на сопровождение идем звеном, то мы ходим над ними — двумя парами навстречу друг другу. Де­лаем как бы восьмерки, чтобы скорость держать по­больше.

Немецкие истребители в основном атаковали сни­зу. Они могли либо подкрадываться к строю «илов», пы­таясь слиться с фоном земли, либо, набрав высоту, пи­кировали сзади строя, с тем чтобы на скорости подой­ти и атаковать их сзади-снизу.

Когда пришли на цель, штурмовики обычно с ходу били РСами, а потом становились в круг. Мы тоже над ними крутимся. Зенитки нам не страшны — мы же вы­ше. Кольке только один раз раздели хвост. Он пошел выбивать «мессера», атаковавшего «ил», она ударила и посекла ему хвостовую часть фюзеляжа.

От

цели штурмовики обычно отходили на бреющем, потом поднимались, смыкали строй, и мы их вели до места встречи. Бывало, их еще «ловить» приходилось. Там же молодые. Он отбомбился и пошел в сторону немцев. Колька кричит: «Лови его!» Я за ним, а он прет, ничего не видит. Как дашь очередь перед носом, только тогда тебя заметит. Крыльями покачаешь, и он разво­рачивается за тобой. За одним таким дурачком Колька меня послал: «Верни его». Качал, качал я ему крылья­ми, потом дал очередь — он сообразил. Только я от не­го метров на 150 отошел в сторону, как ему даст зенит­ка в плоскость. Такая дыра! Он тянул, тянул, перетянул линию фронта и сразу шлепнулся на живот.

Запомнился вылет 15 июля 1944 года. Тимошенко повел эскадрилью — две шестерки — сопровождать двенадцать «илов» на немецкие склады. Кто их вел, не помню, но заместителем у него был Костя Макавейчик. В первой шестерке вверху была пара Волошина [Волошин Александр Иович, старший лейтенант. Воевал в со­ставе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых дей­ствиях выполнил 293 боевых вылета, в воздушных боях сбил 16 само­летов лично и 4 в группе. Герой Советского Союза, награжден орде­нами Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (трижды), медалями]. Мы его «Курт» звали — он на немца был похож: высокий, костлявый. «Илы» обычно один-два захода делали, а здесь 6 заходов. Штурмовики склады разбили, они на­чали рваться — дым до 4000 метров стоял. «Фоккеров», причем каких-то новых, я таких ни до ни после не ви­дел, пришло 14, а нас 12. Они с первого захода сбили пару Волошина и Каштанова — они прозевали атаку — и еще четверых внизу. Тимошенко кричит ведущему «илов»: «Уходи, я больше не могу тебя спасать!» — «Сейчас, — говорит, — еще один заход». Троих мы все же сбили. Ширяков [Ширяков Александр Максимович, старший лейтенант. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил около 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 12 самолетов лично и 2 в группе. Награжден боевыми орденами и медалями] одного сбил, а его ведомого Коль­ку Попова подбили. Попали в патронный ящик пушки, и оставшиеся снаряды сдетон провал и. Всю приборную доску выбило, ремни плечевые перебило, парашют весь изрешечен, а ему хоть осколок бы попал! Ведущий наших «илов» кричит: «Возьмите маленького в кучу!» Колька Попов так с ними и дошел. И еще сумел поса­дить самолет на аэродроме. Подогнали трактор, и самолет сразу на свалку. Даже Ким (инженер полка Аль­берт Никифорович Ким. — А.Д.) не подошел к этому самолету, а он собирал все самолеты, какие попада­лись на вынужденной. У него все время в запасе были самолеты. Так вот, Колька Попов списался сразу — стал бояться летать. Его перевели на наземную рабо­ту. Пока война не закончилась, ходил дежурным по столовой. А Волошина, Каштанова, Лешу Пенязя [Пенязь Алексей Иванович, лейтенант. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выпол­нил более 100 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 5 само­летов противника. Награжден боевыми орденами и медалями] (за­был, кого еще) подбили — они дотянули до линии фронта и выпрыгнули... В общем, 6 самолетов остави­ли. А к утру все собрались. Наше звено осталось це­лым.

Только после этого вылета Волошину хоть и дали Героя Советского Союза, но ему никто не простил, что зевнул. Так его с эскадрильи сначала перевели в дру­гую эскадрилью. Но там же тоже летчики не захотели с ним летать, и он ушел в академию.

Практически всю войну я летал на Як-1. Только под конец нам с Забыриным дали Як-9У. Мы на них порез­вились! Як-9У лучше, чем Як-1 и Як-3 — у него манев­ренность лучше да максимальная скорость 720 км/ч! На нем я с Ме-262 бой вел. Они пришли парой штурмовать аэродром, а я как раз взлетал. Сбить не сбил, но от аэ­родрома отогнал.

Поначалу он мне так не понравился! На земле гре­ется, рулить нельзя, запустил и сразу взлетай, двад­цать метров прорулил — все, мотор закипел. У меня Як-1 был номер 33-й, а у Кольки — 44-й. Механику го­ворю: «33». Он перетаскивает парашют. Ракета, взлет. Колька ругается. У него на Як-9У скорость 720, а у меня 600. Но я выше его залезу, метров на 100, и нормально.

А вообще мы обычно ходили на 400 километрах — штурмовики-то 350 идут. Это только на «свободной охоте» можно разогнаться.

— Какой из этих самолетов лучше всего приспо­соблен для сопровождения «илов»?

— Всех лучше Як-3. И скорость быстро набирает, и маневренность у него хорошая, лучше, чем у других «яков», и он легче. Огневая мощь у всех «яков» доста­точная.

— Прицеливались по прицелу или по трассе?

— По хвосту. Когда в упор подойдешь, тогда уже и стреляешь. Правда, мне чаще по воздуху приходилось стрелять. Я по немцу все равно не попаду, но перед но­сом трассу дам, он тут же уходит.

— Как вы оцениваете немецких летчиков?