Я ее забираю
Шрифт:
— Убирайся, — глядя ей прямо в глаза, прорычал я. — Убирайся!!!
Она мотнула головой, всхлипнула. Я видел её тонкие пальцы, босые стопы, всю её разом и отдельно — губы, глаза…
— Пошла вон!
Сильнее сжав туфли, она метнулась к двери. Дёрнула, но та поддалась не сразу. Ещё раз… Звук её отдаляющихся шагов так и стоял у меня в голове. Зарычав, я смахнул со стола телефон, какую-то мелочь, отшвырнул стул. Схватил бутылку и сделал ещё глоток. Проклятье! И этот виски, чёрт возьми… Бутылка полетела в стену, удар кулаком до боли, чтобы хоть на миг отогнать от себя тёмное и такое щемящее,
Сидя на диване, я мутным взглядом глянул на приоткрывшуюся дверь и столкнулся взглядом со взглядом Дениса. Поболтал остатки пойла на дне бутылки и, усмехнувшись, припал к горлышку. Брат с минуту смотрел на меня, после обвёл взглядом разгромленную комнату.
— Ты уверен, что всё как надо? — привалившись плечом к косяку, совершенно спокойно спросил он и прищурился. — Точно знаешь, что делаешь?
— Иди к чёрту, — поморщился я и, допив виски, швырнул бутылку ему под ноги.
Дэн покачал головой и, подойдя к стулу, поставил его. Присел напротив меня и хмыкнул.
— Она ничего так, Макс…
— Заткнись, — оборвал я его.
Комната плыла перед глазами, в башке стоял пьяный туман, разбавленный чёрно-красными всполохами и меж этих всполохов — её силуэт. Обнажённая, с растрёпанными волосами, красивая, далёкая и совсем чужая.
25
Марика
Коридор казался бесконечным. Те несчастные метры, что отделяли меня от входа, походили на полигон, выстланный колючей проволокой, по которой я, босая, бежала, не разбирая дороги. В глазах стояли слёзы, картинка казалась размытой, стены, потолок, пол: всё сливалось в мутное, неразборчивое пятно. Хотелось оказаться на улице, в темноте, и там, скрывшись от чужих глаз, дать волю рвущимся из груди рыданиям. Я душу перед ним вывернула, а он…
— Выпустите меня, — просипела я, оказавшись возле двери. Уже знакомый охранник, не спеша открывать, смерил меня пренебрежительным взглядом. Отдельно задержался на лице, на шее, на туфлях, что я так и держала в руках. Я дёрнула ручку. — Да открой ты эту дверь, чёрт возьми! — вскрикнула, глотая слёзы. Дёрнула снова и неровно выдохнула.
Меня колотило, чувство отчаянья, унижения, смешиваясь с болью, пронзали всё существо, тогда как этот верзила, спокойный и равнодушный, рассматривал меня, будто пойманную в силок диковинку. Здесь, в этом месте, в жизни этих людей, я — ничто. Макс… Я боялась, что он стоит в другом конце коридора, что смотрит на меня, потерянную, жалкую, и потому не оборачивалась.
— Откройте, — всхлипнула, выдавила сквозь зубы.
Охранник посмотрел мне за спину, и я похолодела, понимая, кого он мог увидеть. Чувство неловкости, отвращение к самой же себе за слабость, за то, какой жалкой я сейчас выгляжу, лишь усиливали отчаянье. Руки затряслись пуще прежнего, пальцы совсем заледенели.
— Открой, — раздался знакомый голос у меня за спиной. Послышался лязг замков, донёсшийся до меня сквозь какую-то пелену, смешавшийся со стуком моего сердца.
Тяжёлая ладонь опустилась мне на плечо. Я вздрогнула, резко обернулась, ожидая… Нет, это был не Макс. Денис.
Он
Несколько минут я бежала, не разбирая дороги, спотыкаясь и едва не падая. Звук моих же собственных шагов эхом отдавался у меня в голове, разрезал тишину. Мрак подворотни сомкнулся за моей спиной, и я, прислонившись к первой попавшейся стене, закрыла глаза. За что он так ненавидит меня? И так ли это уже важно? Я ведь пришла к нему… Пришла, чёрт подери!
— Ненавижу тебя, — прошептала, бессильно ударив кулаком по стене и опустилась на корточки. Привалилась плечом, головой. Холодный ветерок позднего вечера обдувал мокрое от слёз лицо, губы, голые плечи, а я всё сидела, не находя в себе сил подняться. Обхватила себя руками и уставилась в темноту. Такую же чёрную, непроглядную, что и темень его глаз. Глаз мужчины, которому я, сама того не желая, отдала собственное сердце. Вот только сердце моё, как выяснилось, ему не подошло…
— Нужно заехать на территорию или… — заговорил было таксист, остановившись у ворот замка брата.
— Нет, — поспешно отозвалась я. — Я выйду тут.
Через несколько секунд я уже стояла возле кованной ограды, глядя вслед удаляющимся огонькам привезшей меня машины. Слёз не осталось, как не осталось и других чувств, лишь многократно разросшаяся пустота, что и прежде-то казалась необъятной. На фоне чёрного летнего неба дом виден не был, лишь несколько фонарей, освещающих дорожку, вырывали из темени пятна двора. Не успела я подойти к калитке, та отворилась.
— Добрый вечер, Марика, — обратился ко мне вышедший навстречу начальник службы безопасности.
Кивнув, я прошла на территорию и медленно побрела к дому. Остановившись под одним из фонарей, посмотрела назад, но различить ничего не смогла. Темнота поглотила и кованные ворота, и пространство возле них. Сомнений в том, что меня ждали, не было. Скорее всего, Вандор даже знал о том, куда я ездила, но мысли об этом отозвались внутри всё тем же безразличием.
Ветерок щекотнул руки, шею, заставил поёжится. Против воли я вспомнила губы Макса, его горячее дыхание, и горло моё снова сжалось. Слёзы… Яростно смахнув их, я пошла к дому. Хватит. Хватит, чёрт подери!
Выйдя из гостиной мне навстречу, Вандор остановился в нескольких шагах. Молча смотрел на меня, то ли не желая, то ли не решаясь заговаривать первым. В последнем, впрочем, я сильно сомневалась. Попробовала обойти его, но он придержал меня за руку и кивнул в сторону кабинета.
— Давай поговорим, — сказал он довольно сдержанно, однако гнева в голосе я не услышала.
Мне показалось, что слова его прозвучали скорее как просьба, нежели приказ, и это заставило меня остановиться. Разговаривать у меня не было ни малейшего желания, равно как и сил сопротивляться.