Я иду за тобой на мягких лапах
Шрифт:
— Злата?!
О боги, чей это голос? Не веря своим ушам, я обернулась и прошептала,
— Это мираж?
Мираж весело рассмеялся, приближаясь ко мне быстрым шагом.
— Ты соблазнила меня рассказом об этих зверских боях. И мне пришло в голову — а почему бы не увидеть все происходящее здесь своими глазами. Не люблю откладывать. Желания нужно исполнять немедля! Выбрала шляпку с вуалью, и вот я здесь. Ну, я тебе скажу…
На этом месте своего восторженного монолога герцогиня Аренсай запнулась.
— Детка, что с тобой?
Я молча глотала так и не пролившиеся слезы, обмирая от неожиданного, невероятного облегчения.
— Этот скот все же обидел тебя? — ахнула эльфийка.
В то же мгновение ее лицо страшно исказилось, превращая утонченную аристократку в хищницу,
— Нет, я сама, все сама. Придумала себе сказку, идиотка! Пойдем скорее отсюда, — я потянула дэйни за руку, — хочу домой! Ты как здесь? На чем приехала?
— В своем экипаже, разумеется.
Она перехватила инициативу, властно взяв под локоть свою глупую внучку. Вывела на улицу и практически внесла в экипаж. Ну и силища у бабули! А на вид такая нежная и хрупкая леди.
Оказавшись в тишине и безопасности кареты, можно сказать, почти дома, я не выдержала. Не то, чтобы разрыдалась, но вообще — да. Успокоиться не могла долго. Даже икать начала. Помогла фляжка крепкого вина, извлеченная из сундучка под передним сиденьем. Бабушка плеснула мне щедрой рукой полную чарку и мрачно посоветовала.
— Выпей до дна.
Думала — откажусь? Угу, как бы не так!
Уля достала платок и вытерла мне рот, как маленькой.
— Что все же случилось?
Жалостно хлюпая носом, я пересказала ей всю безобразную сцену.
Эльфийка сочувственно кивала, но видно было — она не совсем понимает причину столь сильных эмоций.
— Девке стоило надавать пощечин, — сухо заметила герцогиня, — как посмела эта дрянь…
Я прервала ее.
— Я ведь была Златой, простой камеристкой, ты забыла? Да не в тигрице дело. Бабушка, если бы ты видела, как Дан смотрел на нее! Словно перед ним надоевшая собачонка. Ей выгнали из ложи чуть ли не пинком! Понимаешь! А ведь девушка была хороша! Она твердила, что совсем недавно принц добивался ее любви, заваливал подарками! Но потом охладел и почему?! Да потому, что нашел себе новую игрушку! Я — новая игрушка! Он, оказывается, даже имен своих амарит не запоминает, всех зовет детками или малышками. Эта фрейлина так и сказала — принц всех использованных девок зовет детками, для удобства! А когда надоем? Когда тигр найдет следующий кусок мяса — посвежее? Хаха, — я чувствовала, как опять скатываюсь в истерику, — тогда получу хааррошего пинка!!! О-о, это еще не все! Знаешь, что меня ждет в роли Эльвейны? Буду сидеть в дальнем поместье, и работать курицей-несушкой! Он сам это сказал — чтобы милочка Злата ничего не опасалась. Сначала милочка Злата, потом — другая подружка! Даже если он узнает о моей истинной внешности, что изменится? Предположим, вначале обрадуется, раз уж ему нравится такой облик, а потом пройдет время, и Злата-Эля тоже надоест. Ты видишь, как он рассуждает? Жену с глаз долой, чтобы не отсвечивала! Не расстраивала очередную пассию. Это для него норма? Так получается? А если бы я была страшненькой? Тогда играла бы роль неудобного стула? Выкинуть нельзя, зато можно поставить в чулан и забыть! Я не могу ему верить, пойми! Больше не могу.
Я несколько раз судорожно втянула в себя воздух, и закрыла рот ладонью, с трудом удерживая хриплый и дикий вой. Сердцу было так больно, что не описать словами.
Ульвиэль молча обняла меня, притянув к себе.
— Не плачь, что-нибудь придумаем! Никто не позволит ему плохо обращаться с тобой! Пусть только посмеет держать тебя в провинции, да еще и взаперти. Мы потребуем твоего возвращения в Рендалу!
Я взвилась.
— А зачем в таком случае, вообще выходить замуж? Чтобы потом позорить свою страну на весь мир. Представь, как обрадуются газетчики! Будут смаковать семейные дрязги Гэридвенов и Риексари, взаимные обвинения и поиски виновного в разводе.
Мы долго молчали. Карета покачивалась на упругих рессорах, в ночной тишине отчетливо слышался цокот копыт, редкое ржание лошадей, да голос кучера. Тихонько высвободившись из теплых объятий бабушки, я открыла окно и положила подбородок на скрещенные руки. Мимо проплывали поля, серебряные от лунного света, темные купы деревьев, невысокие холмы. Я подняла глаза к небу — густо усыпанному равнодушными сверкающими звездами.
Хлопнув в ладоши, Ульвиэль прервала мои тоскливые мысли.
— Вот что мы сделаем! Уедем. Я давно собиралась навестить свою младшую дочь. Думаю — пришла пора и тебе увидеть далекие края, не все же читать о чужих странах, — она подмигнула, — нужно самой побывать там. Заодно посмотришь, как живут люди в Эрсунне, узнаешь — каков императорский двор. Один из самых великолепных и древних на Тиоре.
У меня перехватило дыхание. О, я с детства знала, что моя тетя — императрица богатейшей восточной страны! Неужели моя мечта исполнится? Я в волнении сжала руки! Глупое желание уйти в божьи чертоги тут же исчезло, успеется! В этом мире осталось еще много интересного! Искупаться в южном море, своими глазами увидеть все те великолепные дворцы и храмы под золотыми куполами, построенные во времена, когда мои предки, как ни печально это признавать, жили в совершенной дикости! Я видела в учебных анимациях — длинные общие дома, покрытые дерном. Честно говоря, их домами в современном понимании даже назвать-то трудно. Низкие строения, частью сложенные из дикого камня, частью — из огромных необработанных бревен, с очагами внутри даже без дымохода. На рисунках было видно — в одном конце находятся животные в своих стойлах, а за плетеной из соломы занавесью начинается жилая часть. Ужас! Если учесть, что проживала в этом доме вся семья хозяина, близкая и дальняя родня и слуги, то даже не представляю, чем они вообще дышали? А как уединиться? На этом месте меня охватывала тоска. Нет, ни за что не хотела бы родиться в те далекие времена. Не понимаю, почему маги не стремились сделать жизнь комфортнее? Им что — было без разницы? Наш педагог — магистр зеленой руны, объяснял — колдуны, разумеется, уже тогда многое знали и умели: например, освободить помещения и все живое, включая людей и скот, от насекомых, защитить зерно и припасы от грызунов, подвесить над очагами противодымовое заклинание. А насчет остального — не заморочивались. Им казалось — все нормально, ведь лучшего северяне просто не знали.
А вот Эрсунна уже тысячу лет назад могла гордиться акведуками, работающими без помощи магии, термами и фонтанами, высоким искусством и литературой. Театрами, наконец! Правда, было и другое, не столь приятное уму и сердцу. Рабство — причем в самых жестоких его проявлениях (мы с братом изучали историю весьма подробно), схватки между людьми или людей с дикими животными, причем не до нокаута, как сейчас, а до гибели противников.
К боям допускались даже специально обученные женщины, свирепо калечившие и убивавшие друг друга. Вот на их поединки я бы точно смотреть не стала. Хотя, и на мужские — если до смерти, тоже не хочу.
Но еще более ужасающими мне казались сражения: не совсем настоящие, а постановочные. Но по результатам и количеству погибших они не уступали реальным. Их разыгрывали на гигантских площадках и в жутких кровавых представлениях участвовали уже не единицы и даже не десятки, а сотни. Вокруг площадки амфитеатром устраивали трибуны, и зрители рукоплескали и орали в полном восторге, приветствуя победителей и радуясь жестокому зрелищу. Впрочем, насколько мне известно, сейчас подобные развлечения запрещены, а рабство давно отменили по всей Тиоре. Даже странно, почему родители никогда нас не отпускали в Эрсунну. Сами ездили и Ларейну брали, но ее — тоже крайне редко, а вот нас с Арвисом — ни разу, все отговаривались, мол, еще мелкие. А вдруг и в этот раз не позволят?
Я встрепенулась и с беспокойством уставилась на дэйни.
— А если меня не отпустят? Отец всегда раньше был против, причем категорично, и мама никогда с ним не спорила.
Эльфийка успокаивающе похлопала меня по руке.
— Я с ними поговорю, не бойся, думаю — найду аргументы.
В итоге меня отпустили, с большой неохотой, но отпустили. Йих! Это было замечательно. Мою радость несколько охладил запрет от родителей на поездку Арвиса. Как братец не доказывал значимость и даже необходимость своего участия в столь важной дипломатической миссии, ему разрешения не дали. Папа скрутил кукиш и сунул принцу под нос.