Я, колдунья и полосатый кот
Шрифт:
— Мне так жаль, Юра. Очень-очень жаль, — шептала она, уткнувшись в мою грудь.
Глава 11
Мы расположились в саду. В избу идти пока не хотелось. Свежий воздух, сдобренный смесью лесных и луговых запахов, прочищал мозги, хоть и не снимал проблемы. Большой такой, выше деревьев. Фиг с ней! Не хочу ни о чём думать!
Только теперь я понял, почему дом травницы стоит именно в этом месте. Ароматы и с полей, и из леса в равной степени достигали подворья, и Агриппина по каким-то параметрам могла определять, что созрело, что пора собирать, успеет ли пополнить запасы... Или её компаньон. У него нюхало с кулак размером. Что хочешь учует!
Сколько бы я ни пытался отлынивать, забивать себе голову чепухой, а разговор отложить не получится.
— Ну, — сказал я, — балакайте, што там можно да нельзя, всё-таки можно, но не такой ценой... Внемлю вам с исключительным вниманием.
Василий прекратил умываться, покосился на Агриппину. Та смолчала.
— Тут, значится, дело такое, — кот совершенно по-человечески пригладил шерсть на голове. — Приволок ты в ентот мир зерно хаоса. Кем ты у себя был, раз оно тебя выбрало, не ведаю, токмо связано оно теперича с твоей тёмной стороной, будто мамка с лялькой — пуповиной. Семя тьмы — суть начало, а тот, в кого ты обращаешься, — его продолжение.
— Про тлен и безысходность уразумел. Делать-то што?
— Ништо! — буркнула травница. — Чар не ведаешь, махом окочуришься!
— А ежели у меня та баба рыжая всю кровь вылакает, оно мне здравия прибавит?!
Внезапно пришло осознание, что я общаюсь с собеседниками в их манере — архаичном просторечном стиле. Я не ёрничал, не язвил. Слова лились изо рта сами собой, складываясь в нетипичные для меня фразы.
— Я ж, Юрец, подсобить способен...
Договорить Василий не успел. Впервые за время моего нахождения в загадочном мире Агриппина его ударила. Наотмашь, хлёстко, по затылку. На удивление, кот не зашипел, не оцарапал, не убежал. Понурил голову, опустил усы, пошевелил носом, словно собирался им шмыгнуть.
Спохватившись, травница обхватила его за шею, прижалась щекой, зашептала, вытирая другой рукой хлынувшие слёзы:
— Нельзя мне ещё и тебя потерять, солнцеликий мой! После тех невзгод... Хочешь меня одну одинёшеньку оставить, лишь бы месть свершить?!
Такой я её никогда не видел. Происходящее не давало мне абсолютно никаких ответов, запутывая сильнее и сильнее.
— Покажи ему, — предложил Василий. — Пускай узрит минувшее, поймёт, што с нами стряслось, самолично решение вынесет.
Агриппина выпрямилась. Думает, взвешивает, определилась. Потёрла ладони друг о друга, брызнув зеленоватыми искрами, пробормотала неразборчиво, развела руки в сторону, всем телом излучая неяркое сияние. Я вновь увидел те глаза-вселенные. Меня подхватила неведомая сила и поволокла, как тогда, в тумане. Не в лес, внутрь зрачков, вокруг которых бушевали синие потоки. Секунда, и я провалился туда.
***
Электрическое жужжание, вспышки, приглушённые взрывы... Неужели я вернулся домой? В свой изначальный мир? К кадке с пальмой, картинке с котом, сожранному коллегами ужину? Предположение влепило по мозгам похлеще знаменитой Агриппининой оплеухи. Я осознал, что не хочу обратно. Ни к ОЧЕНЬ СТРАШНОМУ ТУМБЛЕРУ, ни к ОЧЕНЬ КРАСНОЙ КНОПКЕ. Даже интернет, шлем и любимые игрушки больше не имели для меня ни малейшего значения. Хватит, нет, ни за что!
Я упал на твёрдое и колючее. Открыл глаза, приподнялся, осмотрелся... И зачарованно замер. Домом и не пахло. Вокруг простиралось огромное поле, покрытое остовами сгоревшей растительности. Освещение постоянно менялось, становясь то красным, то синим, то зелёным, а то и вообще пропадая, после чего всё обволакивало колышущейся тьмой. Наэлектризованный воздух гудел, вспышки молний слепили, грохот доносился со всех сторон, оглушая, поглощая другие звуки.
Что-то изменилось. Ещё не понимая, что именно, я повернулся и увидел их. Два десятка чёрных ромбоидов медленно плыли над полем, источая тёмную дымку, принимавшую узнаваемые очертания. Очертания меня. Того, каким я становился по ночам. Длинный змеиный хвост перетекал в бочкообразное туловище, увенчанное маленькой вытянутой головкой с зубастой пастью и белёсыми глазками. Зато её размеры компенсировались здоровенными ручищами, пальцы которых заканчивались внушительными когтями.
За спиной прокатился рык. Я снова повернулся. На другом конце поля стояло семеро. Почему-то я знал их имена. Агриппина, Весняна, Дубрава, Лада, Горислава, Радмила и, разумеется, Василий Солнцеликий. Им я с чистой совестью залюбовался, потому что тигр умудрялся заслонить своей красотой даже девичью. Густая ярко-рыжая шерсть, чётко прорисованные полоски, раскидистые вибриссы, выступающие за губы клыки — все четыре, кстати, на месте, — горящие глаза, прижатые уши... Когтистые лапы нетерпеливо терзали землю, мощная грудь вздымалась и опадала, а хвост яростно лупил по бокам. Вот тебе и Васька-алкаш, да...
Травницы... Нет, это были не травницы. Настоящие колдуньи. Я понял, почему воспринимал Агриппину довольно легкомысленно: я никогда не видел её истинного облика. Если байкам кота я практически поверил после истории с люком в подпол, то силы травницы я ни разу не ощутил. Разве что по мордасам хлестала умело. Теперь же я понимал, какая мощь таилась внутри неё.
Позади каждой из колдуний и прибавившего в габаритах Василия тоже висели ромбоиды. От тех, что летели сюда вместе с моими копиями, их отличал цвет. Огненный, небесно-голубой, молочно-белый, изумрудно-зелёный, тёмно-коричневый, жёлто-золотистый. Значит, не только зёрна хаоса связаны со своими проекциями, но и семена других сил.
Несмотря на грядущее столкновение, которое грозило разнести всю округу, я не сводил глаз со своей чародейки. Своей?! Эк я резво заскочил: сватов не заслал, а ужо на полати карабкаюсь! Твою мать! Думать тоже начал, аки селянин неотёсанный. Сто-о-оп! Нешто умом тронулся, коль словеса знакомые молвить разучился? А-а-а! Выньте это из меня!
За собственной истерикой я не заметил, как стороны сошлись. И только когда рядом со мной рухнула тёмная туша, которую Весняна молотила возникавшими в её руках ледяными глыбами, я обнаружил, что битва в самом разгаре. В небе, игнорируя законы физики, носился рычащий тигр, окружённый вихрями огня, лупил когтями чёрные морды, плевался пламенем, грыз, кусал, опрокидывал нападавших навзничь. Лада подхватывала их смерчами, раскручивала и швыряла вниз с огромной высоты, передавая Дубраве, топившей недругов во внезапно разверзшихся трясинах. Твари визжали, бессмысленно размахивая лапами, но их проблемы и не думали заканчиваться.
Агриппина вознеслась над землёй, взмахнув рукавами платья. Чёрт! Вот что меня притягивало и завораживало! Я никогда не видел её в другой одежде. Туника, штаны... Не девушка, а пацанка. Сейчас колдунья выглядела иначе. Льняной подол с подбоем из расшитых красных лент колыхался, иногда открывая бледные ноги, резко контрастировавшие по цвету с осмуглевшим на солнце лицом. Да, мне приходилось наблюдать её голой, но не целиком. Из бочки она вылезла так, словно знала, что за ней подглядывают. То, что я увидел ниже пояса, пускай и не всё, понравилось мне ничуть не меньше всего остального. В груди что-то зашевелилось... Буду откровенен, не только в ней... Поэтому я едва не прозевал произошедшее дальше.