Я – наложница для Прайма
Шрифт:
Я хочу было запротестовать, что нечего тут приказывать, тем более таким тоном. Но встречаюсь с лихорадочно блестящими голубыми глазами и прикусываю язык, решая не спорить. Живо так живо.
– А кто прийти-то должен? – аккуратно спрашивает Дью подрагивающим голосом.
– Друзья старые, – бормочет Дез, докручивая гайку.
– От друзей не прячутся.
– Это смотря какие друзья...Всё! – Дез откидывает в сторону гаечный ключ и торопливо вытирает руки о грязную тряпку.
Дью убирает тыльной стороной ладони выступивший пот со лба, а я облегченно выдыхаю. Прайм захлопывает технический отсек и сует пачку денег разулыбавшемуся Дью. Тот кланяется чуть ли не до земли, забирая желанную сумму.
– Можно вылетать, – поворачивается ко мне Дез, – Марита где?
– Обернулась и за ворота пошла, – отвечаю я, высовываясь из кабины.
Дезире хмурится, а потом кричит.
– Марита! Мари...
Но его голос перекрывает раздавшийся выстрел и последоваший за ним надрывный вой-рычание.
***
– Твою сссуку, – рычит Дез совсем как очень даже эмоциональный гуманоид.
Взгляд его ослепительно вспыхивает, повергая несчастного Дью в шок, только сейчас осознавшего, что всё это время рядом с ним настоящий прайм ошивался, а тело подаётся вперёд в каком-то невероятном прыжке. Мгновение, и он скрывается за воротами, откуда, не прекращая, доносится хриплое рычание, словно зверя загнали, орущие грубые мужские голоса и какая-то возня.
Я хватаю воздух ртом, но не могу протолкнуть его в лёгкие. Страшно, мне так страшно сейчас, что перед глазами расцветают радужные мушки. И за себя страшно, и за Мариту, хоть и терпеть её не могу. И за идиота этого бесчувственного. Ну куда он один, без оружия. Дурья башка! Выстрел ещё один, хриплый рык. И не поймёшь: звериный или человеческий. Во мне щёлкает что-то. Не могу, помочь надо. Выпрыгиваю из шаттла под сиплый шёпот Дью " кудааа" и, крадучись, бегу к воротам. Мужские голоса, только мужские, кричат друг другу что-то невнятное, агрессивное, обрывочное. Не поймёшь, что происходит. Я, вдохнув поглубже, высовываю нос за ворота.
Первым делом взгляд натыкается на валяющуюся посреди дороги рыжую пуму. Сердце пропускает удар, а потом начинает болезненно частить. Она не двигается и, кажется, даже не дышит. Липкий пот выступает вдоль позвоночника, отдавая слабостью в кончики пальцев. Или дышит?
Где Дез???
Перевожу лихорадочный взгляд на двух мужиков с пистолетами в вытянутых руках, стоящих напротив. Только им не до меня. Они вправо смотрят на бочки с водой, а за бочками, укрывшись от головорезов, мой прайм трясёт третьего. Глаза Деза так ослепительно сияют, что мне даже издалека смотреть на это больно. А мужику он наверно и вовсе сейчас зрачки выжжет. Я вижу, как прайм впивается в сопротивляющегося головореза взглядом, и тот обмякает как-то сразу в его руках. Дез отталкивает его от себя и тяжело опирается о забор, сползая вниз. Ему плохо. Это видно по каждому ему движению, замедленному и мучительному. А головорез, которого он держал, молча встаёт, достаёт пистолет и...
Бах, бах..
Я глохну на секунду и словно в замедленной съемке вижу, как двое его дружков оседают на землю.
Бах. Загипнотизированный праймом мужик превращает свой череп в кровавое месиво, напоминающее расколотый арбуз. Тошнота подкатывает к горлу. Я давлюсь рвотными позывами. И не только от увиденной картины, но и от сознания, что Дез так может. Сколько он на него смотрел своим жутким взглядом? Секунду? И мужик просто встал, убил двоих приятелей и вышиб себе мозги. А я ещё хорохорюсь перед праймом...Сопротивляюсь, видите ли...Да если бы он захотел, я бы собственный язык съела и не подавилась. От осознания собственной беспомощности перед ним мутит. Усилием воли отрываю ошалелый взгляд от трупа без головы посреди улицы и перевожу его на Деза. Глаза закрыты, голова запрокинута, почти лежит у забора и часто тяжело дышит. Чёёёрт. Внутри всё скручивает от волнения за этого изверга. Так, потом себя пожалею. Надо помочь сначала.
– Дез, ты как? Дез? – голос дрожит, руки трясутся. Обнимаю его, пытаясь приподнять.
– Нормально всё. Сейчас встану, – еле слышно хрипит прайм, не открывая глаз. Но в руку мою вцепляется. Сильно. Притягивает к себе, – Сейчас.
– Что случилось то? Ты чего такой? – боженьки, он весь мокрый, хоть выжимай. И волосы влажные. Так чувствуется, когда гладишь.
– Просто всю энергию, что была, в этого идиота вкатил, чтобы быстро и наверняка, – его голос постепенно обретает силу и играет привычными ровными интонациями. Сейчас я как никогда рада их слышать, – Ты позови Дью пока. Пусть Мариту затащит в шаттл. Я не смогу.
Только сейчас вспоминаю про кошку и перевожу на бездвижную тушу, валяющуюся посреди дороги, испуганный взгляд.
– Бедная... – губы непривычно дрожат.
– В порядке она, – сообщает прайм уже почти совсем обычным голосом, – спит. Снотворным выстрелили. Живой нужна...
Он на секунду устало прикрывает глаза.
– ...Как и я.
– Ага...снотворное...Что-то сильно тому мужику череп от снотворного раскроило. Забористое, видать... – нервно хмыкаю в ответ.
Дез едва заметно улыбается.
– В меня бы он не стрельнул. Так бы я уже труп был, – и легонько, словно нехотя, отталкивает меня от себя, – Иди давай за Дью. Хватит болтать.
– А ты? Тебе когда легче станет? – не хочу отходить от него. Дез такой бледный. Смотреть больно.
В его потухших глазах мелькает что-то, отчего я нервно сглатываю от окатившего тело жаркого прилива.
– Скоро, Ри, – вкрадчиво произносит прайм, очерчивая линию моего подбородка едва ощутимым касанием, – Мы сейчас взлетим, ляжем на курс, и ты сделаешь всё, что я скажу, чтобы мне стало легче.
36.
Меня трясёт. Прямо реально так колотит от волнения из-за его слов. Я вижу, что прайм слаб, что ему очень плохо, и даже думать боюсь, что он такого со мной сделает, чтобы ему стало хорошо. Думать боюсь, но не думать не получается. И вопреки всему низ живота от одних только смутных догадок тяжелеет и жарко пульсирует приливающей кровью. Белье влажное, будто в луже сижу. Возможно больно или унизительно, но это точно будет сладко. Так сладко... Я даже взглянуть на сидящего рядом Деза не могу. Боковым зрением то и дело ловлю его потихоньку загорающийся взгляд. Он считывает мои эмоции сейчас, нагло, я почти чувствую это. Как аперитив перед обедом. Стыд опаляет щёки. И моё возбуждение точно считал.
Дез молчит, никак не комментирует мои эмоциональные метания. Занят тем, что выводит шаттл из атмосферы. Марита в виде пумы сейчас спокойненько спит в грузовом отсеке. Ещё чуть-чуть, и мы уже будем в открытом космосе. Останется только проложить курс и включить автопилот...Я сглатываю.
– И куда мы сейчас? На Вилаю? – произношу и откашливаюсь. Голос хрипит, дрожит и пищит одновременно. Ужас. Но прайм делает вид, что не заметил.
– Да, нам надо забрать нотариуса, пока до него не добрались. Потом сразу на Киоко.