Я научилась просто, мудро жить
Шрифт:
Неизгладимое впечатление произвела Ахматова на молодую Цветаеву. Марина Ивановна буквально засыпала Анну Андреевну восторженными стихами, чем, кажется, сильно ее смутила.
На это восторженное признание в любви Анна Ахматова ответила. Но чуть ли не полвека спустя.
Белорученька моя, Чернокнижница…
М. Ц.
Невидимка, двойник, пересмешник…Что ты прячешься в черных кустах? —То забьешься в дырявый скворешник,То мелькнешь на погибших крестах,То кричишь из Маринкиной башни:«Я сегодня вернулась домой,Полюбуйтесь, родимые пашни,Что за это случилось со мной.Поглотила любимых пучинаИ разграблен родительский дом»…Мы сегодня с тобою, Марина,По столице полночной идем.А за нами таких миллионы,И безмолвнее шествия нет…А вокруг погребальные звоныДа московские хриплые стоныВьюги, наш заметающей след.«Меня интересовало отношение Ахматовой к Марине Цветаевой. В далекие петербургские времена она отзывалась о ней холодновато, вызвав даже однажды недовольное восклицание Артура Лурье:
– Вы относитесь к Цветаевой так, как Шопен относился к Шуману.
Шуман боготворил Шопена, а тот отделывался вежливыми, уклончивыми замечаниями. Цветаева по отношению к «златоустой Анне всея Руси» была Шуманом. Когда-то Ахматова с удивлением показывала письмо ее из Москвы, еще до личной встречи. Цветаева восхищалась только что прочитанной ею ахматовской «Колыбельной» – «Далеко в лесу огромном…» – и утверждала, что за одну строчку этого стихотворения – «Я дурная мать» – готова отдать все, что до сих пор написала и еще когда-нибудь напишет. Ранние цветаевские стихи, например, цикл о Москве или к Блоку, представлялись мне замечательными, необыкновенно талантливыми. Но Ахматова их не ценила.
Судя по двум строчкам ее стихотворения 1961 года:
Темная, свежая ветвь бузины,Это – письмо от Марины, —я
Потом я упомянул об «анжамбеманах», которыми Цветаева злоупотребляла с каждым годом все сильнее, то есть о переносе логического содержания строки в начало строки следующей. «Да, это можно сделать раз, два, – согласилась Ахматова, – но у нее ведь это повсюду, и прием этот теряет всю свою силу».
(Проверяя и пересматривая многолетние свои впечатления, я думаю, что безразличие Ахматовой к стихам Цветаевой было вызвано не только их словесным, формальным складом. Нет, не по душе ей было, вероятно, другое: демонстративная, вызывающая, почти назойливая «поэтичность» цветаевской поэзии, внутренняя бальмонтовщина при резких внешних отличиях от Бальмонта, неустранимая поза при несомненной искренности, постоянный «заскок». Если это так, то не одну Ахматову это отстраняло и не для нее одной это делало не вполне приемлемым творчество Цветаевой, человека, редкостно даровитого и редкостно несчастного».
Памяти М.А. Булгакова
Вот это я тебе, взамен могильных роз,Взамен кадильного куренья;Ты так сурово жил и до конца донесВеликолепное презренье.Ты пил вино, ты, как никто, шутилИ в душных стенах задыхался,И гостью страшную ты сам к себе впустилИ с ней наедине остался.И нет тебя, и всё вокруг молчитО скорбной и высокой жизни,Лишь голос мой, как флейта, прозвучитИ на твоей безмолвной тризне.О, кто подумать мог, что полоумной мне,Мне, плакальщице дней не бывших,Мне, тлеющей на медленном огне,Всех потерявшей, всё забывшей, —Придется поминать того, кто, полный сил,И светлых замыслов, и воли,Как будто бы вчера со мною говорил,Скрывая дрожь предсмертной боли.Стихи о стихах Нарбута – продолжение мысленного общения с «мертвым мужем». Это именно он, Гумилев, в одном из писем 1914 года настоятельно советовал жене обратить внимание на Нарбута. Однако получилось так, что с творчеством поэта, рекомендованного ей Николаем Степановичем, Анна Андреевна всерьез познакомилась только в 1940-м, после гибели (Нарбут расстрелян в 1938-м), и вновь поразилась верному и независимому вкусу Гумилева. А кроме того, и Нарбут, и его стихи возвращали Ахматову в киевскую юность, где были и донник, и черниговская луна: село Никольская слободка, в котором Анна и Николай венчались в апреле 1910-го, хотя и стояло неподалеку от Киева, относилось уже к Черниговской губернии. И думается, не случайно посвященные Нарбуту стихи датированы апрелем.
Н. Х<арджиеву>
Это – выжимки бессонниц,Это – свеч кривых нагар,Это – сотен белых звонницПервый утренний удар…Это – теплый подоконникПод черниговской луной,Это – пчелы, это – донник,Это – пыль, и мрак, и зной.41
Пышное торжество (фр.).