Я не калека, или Седьмое чувство

Зорко одно лишь сердце.

(Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»)

Эпизоды из прошлого возникают перед моим внутренним взором, помогая восстановить в памяти пусть не всю, но довольно важную информацию: кто я, что могло заставить меня очутиться в воде. Но полная картина из мозаичных отрывков никак не складывается. Не помню, как оказалась на нудистском пляже, не узнаю никого из своих глухонемых спасителей и не представляю себе, как с ними общаться. Скудные, но яркие воспоминания бьются

о мой мозг, как волны о камень, и заставляют сердце сжиматься от боли и обреченности. Я снова хочу забыть, хочу, чтобы этого со мной никогда не происходило.

– Ну что, Синицына, на этот раз не с пустыми руками? – из сладких мечтаний о том, как Сема делает предложение руки и сердца, меня вытащил голос Игоря Александровича – нашего преподавателя физики, которого мы за глаза называли профессором Мориарти. Ему было около пятидесяти, но выглядел он моложе своих лет: никакого намека на пивной животик, пронзительный взгляд угольно-темных глаз, хищный профиль, темная шевелюра, в которой едва-едва мелькала седина, придающая ему дополнительный шарм. Будь он лет на десять-пятнадцать моложе, студентки, наверное, флиртовали бы с ним. Но только не я.

Рядом с этим человеком меня охватывал животный ужас, как будто в нем прятался опасный монстр, готовый в любую секунду вырваться на волю и разорвать, уничтожить, унизить. Думаю, что подобные ощущения при общении с Игорем Александровичем испытывала не только я, иначе с чего бы к нему прикрепилось зловещее прозвище? От него было можно ожидать любого коварства.

Боялась я профессора еще по одной причине: я совершенно не знала его предмет. Можно было сколько угодно удивляться прихоти моих родителей, сунувших меня учиться в технический вуз, тогда как физика и математика для меня были абракадаброй, но факт оставался фактом: я уже почти целый учебный год обламывала зубы о гранит точных и естественных наук, но умнее не становилась. Уж моим ли родителям было не знать, что в школе хорошие оценки мне ставили лишь потому, что я защищала ее спортивную честь! Впрочем, историю и литературу я знала не лучше точных наук, поэтому мне было все равно, куда поступать и на кого учиться. Раз предки решили, что физики в наше время нужнее лириков, я не стала противиться их воле и отправилась получать образование туда, где они оплатили мою учебу.

Уже с первых занятий я поняла, что смысла их посещать нет. Мне казалось, что преподаватели и студенты говорят на каком-то птичьем языке, и я чувствовала себя тупицей. На лекции я еще ходила, так как на них могла встретить Сему. Мой бывший одноклассник, к которому я неровно дышала еще со школы, учился со мной на одном курсе, но в другой группе. Симпатия между нами возникла еще в старших классах, а на выпускном мы даже поцеловались.

Ладно, не буду врать: не только поцеловались, но и переспали. Правда, Сема предпочел бы об этом забыть, но я не позволяла. Поняв, что нравлюсь симпатяге из приличной и весьма обеспеченной семьи, я решила, что он должен стать моим мужем, и планомерно его приручала, а он все глубже заглатывал наживку.

Практические и лабораторные занятия, на которых Семы не было, я без сожаления прогуливала. И вот наступила расплата: приближался конец семестра, а у меня не было выполнено ни одной лабораторной работы по физике, тогда как только для допуска к экзамену их нужно было сделать как минимум шесть. И не просто сделать, а защитить,

поэтому трюк со списыванием работ у однокурсников не прокатывал. К тому же Мориарти, рассказывали, всегда умудрялся отличить списанную работу от выполненной самостоятельно.

В прошлый раз я пришла без лабораторок, надеясь, что кто-нибудь хотя бы подскажет мне, как их делать. В то время, как одни студенты защищали работы, другие еще продолжали подчищать хвосты, осваивая какие-то аппараты, что-то замеряя и записывая в тетрадку, чтобы выполнить дома какие-то расчеты, сделать выводы и предъявить результаты профессору на следующем занятии. Я присоединилась к группе однокурсников и занесла в тетрадку все, что записывали они. На этом, собственно говоря, моя работа закончилась. Что и как подсчитывать, какие делать выводы, я понятия не имела.

Мне показалось, что вопрос Игоря Александровича, не с пустыми ли руками я пришла на этот раз, прозвучал двузначно, и это меня обрадовало. Я постаралась незаметно вложить в тетрадь купюру, пошла с ней к профессорскому столу. Протянула Мориарти тетрадку и стала ждать.

– Присаживайся, показывай, – кивнул профессор на стоявший рядом с ним стул, посмотрев на меня, как удав не кролика, и, будто прочитав мои мысли, добавил: – Не бойся, Синицына, я тебя не проглочу.

Я робко примостилась на краешек стула и подвинула тетрадь ближе к профессору. Он начал листать ее, наткнулся на купюру.

– Это за консультацию? – поинтересовался Мориарти, ничуть не смутившись, после чего подвинул купюру ко мне и холодно сказал: – Дополнительные занятия оплачиваются через бухгалтерию.

Игорь Александрович посмотрел записи в моей тетрадке, хмыкнул и заметил:

– Да, без дополнительных занятий здесь не обойтись. Вот мой номер телефона, после оплаты курсов позвони, договоримся о времени и месте проведения консультаций.

Профессор вложил в мою тетрадку визитку, закрыл ее и вручил мне, затем обратился к аудитории:

– Кто следующий?

Я забрала тетрадку и вернулась на место.

Оплату за курсы по физике я внесла на перемене, а после занятий набрала номер Игоря Александровича. Он сказал, что могу приходить хоть сейчас, так как он все равно задержался в лаборатории. Я вернулась в универ.

Обычно и по вечерам в учебных корпусах бывает много народа, но на этот раз почему-то здание пустовало. По крайней мере, в коридоре второго этажа, где располагались лаборатории, я никого не встретила. Я постучала в нужную дверь и приоткрыла ее. Мориарти был на месте и один. Мои надежды на то, что он задержался с лаборантом или студентом, рухнули. Но отступать было поздно. Я поздоровалась и вошла.

– У меня к тебе деловое предложение, Синицына, – без обиняков сказал профессор. – Ты же все равно не выучишь физику? Да что я спрашиваю – конечно, не выучишь! Для этого мало твоего желания, нужны еще и возможности, но природа наделила тебя не мозгами, а чем-то другим. Так что оценку ты можешь получить только одним способом – сделав что-нибудь приятное для меня.

– Я не буду заниматься с Вами сексом за оценки, я не такая, – я начала отступать к двери.

– Разве я что-то сказал про секс? Мне нужен доброволец для проведения тестов. Не бойся, это совершенно безопасно. Единственное, что от тебя потребуется, так это потратить несколько вечеров, а потом держать язык за зубами. Ты хоть умеешь хранить секреты?