Я не люблю убивать. Часть 2
Шрифт:
Я сам не заметил, как обратился к Всемогущему. Я уже не жаловался голому и несмешному Бенце Вайда, а взывал к небесам.
Встав в полный рост, ведомые ещё не осознанным чувством, я решил подняться на вершину горы. Я обошёл вход в пещеру и услышал испуганные голоса тех, кто остался за спиной, тех, кто прятался в пещере, потому что теперь некому накормить их рыбой и некому принести им воды, поскольку два отчаянных грешника зачем-то покинули укрытие и взбираются в неизвестную темноту.
Но на горе этим безумцам не выжить. Гора кишит
— Я с тобой, чтобы ты не затеял, — поддержал меня Бенце.
Он упрямо шёл следом. Чем выше мы поднимались, тем становилось легче. Нет, там наверху не росли мандарины и не танцевали красивые женщины; там не было молочных ванн, и совсем нет еды. Но на горе торжествовала свобода. Она там жила гордой жизнью и дожидалась меня! Я это точно знал!
Ноги были в крови. Я порезал две ступни и выбил большой палец на правой ноге, но я всё равно карабкался только вверх.
Гора была высокой. Местами крутой. Я замечал яркие глаза зверей, которые сопровождали нас, но не нападали на нас. Они тоже желали нам удачи. Я верил, что желали… потому и не пускали на наши голые тела ядовитые слюни.
Мы поднимались больше двух часов. Хотя время на нижнем уровне бежит совершенно иначе. Но сколько бы ни прошло минут или недель — пути назад больше нет. Я возьму эту вершину или умру. Другого мне не дано.
Я первым ступил на каменно плато. Это был самый верх горы.
— Бля-ять! — заорал я во всю глотку в темноту. — Я теперь царь горы! Всем понятно? Я поднялся сюда, и я теперь царь горы!
Бенце стоял радом. Дышал тяжело. Орать и бравировать у него не осталось сил.
— Мы сделали это, брат! — хрипло сказал венгерский друг.
И тогда я обнял его.
Два голых мужика обнимались на вершине горы. Мы прижимались друг к другу, хватали друг друга за лица, за плечи и радовались, как дети.
— Отец наш небесный, помоги… — прошептал я совсем тихо, потому что во мне тоже иссякли силы.
Бенце присел голой задницей на камень. Я остался стоять на ногах и смотрел на звёзды.
Нас упекли в ад, но на небе светили миллионы звёзд. Поразительно! Только мы, ад и миллионы звёзд!
Эта смелая мысль придала мне сил и уверенности, и я снова обратился к Творцу:
— Боженька, верни нас на землю, — попросил я. — Я и мой друг — мы грешные охотники. Мы это знаем…
Я совсем не ожидал, что так быстро услышу ответ…
Вдруг прилетел лёгкий ветер, который был и тёплый, и добрый, и родной, потому что когда он был рядом, я задышал свободно, а телу стало комфортно, словно я был одет и обут, и к тому же у меня наполнился желудок.
— Я грешен, господи… — сказал я.
Ветер в ответ, будто смеялся. Но смеялся по-отечески.
— В чём ты грешен, охотник? — шептал ветер.
—
— Это я вложил в тебя силы бражничать по ночам, а на утро не чувствовать слабость. Я научил тебя пить и веселиться. Ты ни в чём не виноват, — ответил ветер, снимая с меня страшный грех.
— Я любил многих женщин! Я использовал многих женщин, а затем отвергал их…
— Любовь бывает подобно искре. Это я научил тебя так любить, — снова заступился за меня ветер.
— Но я убийца! — как судья заговорил я, вынося приговор самому себе. — Я забрал тысячи жизней. И сломал тысячи судеб! Я убивал и обманывал, но так и не смог сохранить равновесие на земле…
Ветер протяжно загудел, будто задумался. Но почему-то и это обвинение он сразу отбросил в сторону, словно мусор.
— Я создал тебя таким. Ты мое оружие, охотник. Все, кого ты убил, были моими врагами.
Тогда я вскинул руки в звёздное небо и закричал:
— Так почему же ты наказал меня, господи?! Я твой верный воин!.. я твой охотник, а ты сослал меня и Бенце Вайда к чёрной реке?! Но за что тогда?
Ветер силой дунул мне в лицо. Я еле устоял на ногах.
— Добро и зло, охотник, — шептал ветер. — Это не я отправил тебя в ад. Я лишь забираю тебя из ада…
И вдруг я почувствовал, как меня понесло вверх. Мне стало легко! Я согрелся! Но пяткине жарили угли и яростный песок, а рядом парил голый Бенце Вайда. Лицо у него стало блаженное. Никогда не видел его таким счастливым. А он смотрел на меня, потому что и моё лицо стало ребяческим.
— В безлюдие или в мир людей? — спросил я.
— А мы можем выбирать? — улыбнулся венгерский друг.
— Сейчас и проверим, — ответил я.
***
Армия вампиров выстроилась в боевой порядок, не выходя из леса. Командиры не спешили выводить солдат из-под защиты деревьев.
Над войском орков, не переставая летали вампиры в трансформации. Они словно умные дроны фиксировали передвижение оркских подразделений и сообщали баронам об изменениях на земле.
— Выманивают нас, — сказал Игорь Леофрику, хотя ничего не понимал в военном искусстве.
Леофрик согласился, здраво оценивая ситуацию. К его огромному удивлению, войско орков не атаковало сегодня в лоб и не пробовало нанести урон с флангов — и даже не мечтало зайти в тыл, — орки окопались и сами ожидали атаки, а скорее, ошибки.
«С каких это пор великаны разжились мозгами?» — думал Леофрик, принимая решение, терпеливо затаиться на какое-то время в лесу.
К тому же он так и не узнал ничего нового о волшебных кулонах, которые находились у каждого зелёного воина. Да и охотник Вершинский задерживался. Но все знают, что слово охотника — это закон. Если Григорий сказал, что поддержит сторону вампиров, значит, он умрёт и если надо — воскреснет, но слово своё сдержит непременно.
К Леофрику подъехал барон Олехандрус.