Я не желаю нагибать!
Шрифт:
Глаза у меня слипались. Возможно дело, кстати, было и не в моих размышлениях, а в странных запахах, которые распространялись по моему шатру. Снаружи как будто жгли какие-то усыпляющие травы, и в мою палатку пробирался обманчиво приятный дым — уже засыпая, я увидел его разноцветные клубы.
Так, стоп! Да эти орки же на самом деле пытаются меня усыпить, чтобы потом разделаться со мной, пока я буду дрыхнуть!
Но было уже слишком поздно, вскочить на ноги я уже не смог. Просто уснул, забив на всё, и решив, что будь, что будет. Я уже настолько расслабился, что
Надо будет еще съездить завтра в приют, взять себе щенка, я же хотел…
Открыв глаза, я с ужасом осознал, что я в другом мире, а единственные щенки рядом — это громадные шерстяные волчары, сидящие в загоне. А еще — я жив, и уже наступило утро.
То, что уже утро, я понял по пению птиц, раздававшемуся из-за полога моего шатра. А догадаться, что я жив, особого труда не составляло. Я дышу и даже могу встать — значит, живой.
Я резко поднялся с топчана, и тогда сообразил, что что-то не так. Слишком тихо. Снаружи только пели птицы, но обычных звуков орочьего лагеря — криков, топота, лязга металла, волчьего воя не было.
Как будто орки снаружи просто повымерли. Ну, или еще спят. Впрочем, в последнем я сильно сомневаюсь. Орки — парни работящие, они явно встают раньше птиц.
Значит, реально куда-то исчезли. А что если сюда, пока я спал, пришли люди и всех убили?
Судя по тому, что мне рассказывал шаман о людях, это было вполне возможно. Люди преследовали орков, даже здесь на краю мира. Возможно, что они узнали о ритуале шамана, пытавшегося призвать героя из другого мира для свержения человечьей тирании, и прислали карательный отряд?
Я скорее умылся из костяного тазика, который мне налили еще с вечера, а потом вышел на улицу, подозревая худшее и ожидая увидеть горы трупов.
Но трупов снаружи не оказалось — ни одного. Собственно, снаружи вообще никого не оказалось — ни живых, ни мертвых. Орки, видимо, свалили, а может их всех увели в плен.
Большая часть шатров в лагере исчезла, остался только один остов от самого громадного шатра-мегаполиса, с которого явно в спешке стащили полог. Так что теперь шатер напоминал скелет — от него остался только каркас, который, видимо, второпях не успели собрать. От двух самых крупных командирских шатров сохранились такие же каркасы. А еще орки оставили в изобилии следы, мусор, волчье дерьмо и выгребные ямы. Земля на месте лагеря была утоптана и загажена до состояния площади крупного села.
Я быстро прошелся по пустому лагерю. В воздухе еще витали ароматы орков и костров, но сами костры были наспех потушены, над некоторыми из них еще клубился дымок.
Загон с волками сохранился частично, но самих волков не было.
Никаких следов боя я не наблюдал, так что логично было предположить, что орки просто ушли. Но ушли в дикой спешке, побросав все свои самые крупные конструкции.
Я увидел, как по реке проплывает крупное корыто, явно тоже забытое второпях, и тогда до меня наконец дошло. И когда дошло — я в истерике расхохотался.
Да они же просто сбежали!
Орки просто трусливо сбежали, от одного меня! Усыпили меня своими благовониями, как усыпляют тигра в зоопарке, чтобы войти к нему в клетку, а потом разбежались!
Многотысячное племя орков свалило от меня одного, так и не решившись меня убить!
Это… странно. Я даже на секунду ощутил нечто вроде гордости. Вот так меня раньше никто в жизни еще не боялся. Неужели я настолько страшный? Судя по всему — да.
Ну а раз я страшный — значит, пора мне уже начать отыгрывать роль мирового суперзла.
Я пошарился по брошенному лагерю в поисках полезностей, но обнаружил только одну горелую лепешку в погасшем костре. Лепешка была такой твердой, что я едва не переломал себе зубы об неё, но я все равно позавтракал. Неизвестно, когда я теперь еще добуду еду.
А вот оружия я не нашёл совсем. К оружию орки относились достаточно ответственно, чтобы не забывать его даже во время панического бегства.
Вот это меня уже напрягло. Я остался совсем один-одинешенек, в чужом и явно враждебно настроенном ко мне мире.
Это чувство одиночества сейчас, в пустом лагере, навалилось на меня особенно жестко, всей своей массой.
Я понятия не имел, куда идти и что делать. Я даже уже тосковал по вчерашнему дню. Орки, конечно, были не слишком вежливы со мной и возможно, собирались меня убить, но с ними я чувствовал себя спокойнее.
Теперь же я совершенно свободен, и эта свобода давит. Я никогда не оставался один в лесу, в горах, чтобы ни одного человека или орка не было на расстоянии десятков километров вокруг. Я жил в городе, в деревне, но рядом постоянно был хоть кто-то. Было, где купить еду, и куда обратиться за помощью.
Куда идти? Искать людей? Или наоборот отправиться вслед за орками, подальше от людей? Вообще я понятия не имел, как отнесутся ко мне местные люди-отморозки, если я найду их.
Человеку, конечно, логично искать других людей, но ведь местные люди — не чета нашим. У местных людей со мной разговор наверняка будет коротким, они скорее всего сочтут меня слабаком, а то и опасным чужаком, а то и вообще неведомой зверушкой, жалким подобием человека…
За лесом на горизонте вздымались громадные горы, вершины которых тонули в облаках. Но до этих гор явно топать не один день, а еды у меня нет.
Я оглядел утоптанную землю, вот в чем был плюс огромного орочьего стада — они оставляли за собой просто уйму следов на местной почве. Эта почва была местами каменистой, но в других местах она была вполне себе жирной и мягкой, так что отпечатки волчьих лап были видны во всей красе. Судя по этим отпечаткам, орки явно поехали не к горам, в а противоположную сторону. Вонь, которую оставили за собой ушедшие орки и волки, говорила о том же самом.
Насколько я понял, жили местные орки в основном грабежами. Они кочевали по окраинам мира и грабили другие расы, которые, как и сами орки, сбежали сюда от человеческой тирании.