Я пришел, чтобы судить

Казанцев Кирилл

– Иди отсюда! – выпятил майор челюсть. – Я тебе обещаю! Судья тебе на полную катушку лишение вкатает.

– А как насчет совести, справедливости? – поинтересовался Антон. – Как насчет вежливого и внимательного отношения к обращению граждан?

– Иди отсюда, я тебе сказал! – заорал майор. – Не выводи меня из себя! Иначе я тебя сейчас отвезу на экспертизу и найду у тебя в крови алкоголь. В немереных количествах! Что, непонятно?

Антон широко улыбнулся и согласно кивнул. Ему было все понятно. Значит, это местный царь местных дорог. Так по-хамски обращаться с незнакомым человеком может только тот, кто считает себя несокрушимым, неприкасаемым. Он просто уверен, что жалоба на него куда-то выше ни к чему не приведет и ничем ему угрожать

не может. Ладно, подумал Антон, увидимся еще. Я тебя, боров жирный, запомнил.

Делать тут было больше нечего. С правами Антон решил разобраться потом, когда будет время. А сегодня надо вернуть машину Рекунову да перевезти из гостиницы свои вещи на снятую, наконец, квартиру в двухэтажке возле завода. Нет, сначала, пока под руками машина, перевезти вещи, а потом вернуть ее Рекунову.

Квартира обошлась Антону относительно дешево именно потому, что находилась она в старом двухэтажном доме, и именно около завода. Место считалось непрестижным, экологически грязным, поэтому платить за нее придется чуть ли не на порядок ниже, чем ему обходилась гостиница. Все накопления, которыми Антон располагал, стали как-то незаметно таять, а ведь ему предстояло дожить до первой в его жизни зарплаты. Прощайте, кафе, и здравствуй, кухня, с твоими кастрюлями, сковородками и чайником.

Вообще-то это было даже хорошо. При всем комфорте гостиничного номера и удобстве питания в кафе, Антон чувствовал себя очень некомфортно. Казенный быт надоел ему уже до предела. А тут хоть и чужая, а все же квартира. Пусть временный, но дом. В таком несколько приподнятом настроении он и шел по вечерней улице от дома Рекунова. Завтра облачится в повседневную форму лейтенанта полиции и явится пред очи майора Мухина. Интересно, куда он его все же определит?

Погруженный в свои мысли, Антон не заметил, как ноги вынесли его на улицу, где жила Ксения. Остановившись, он посмотрел вперед, где стоял ее дом. Нет, не сейчас. Сейчас лучше пойти домой, принять душ, приготовить на скорую руку чего-нибудь поесть и завалиться спать. Завтра, к ней он подойдет завтра, когда станет ясно, где и в каком качестве он будет служить и каким временем располагать. Интересно, а что Ксения о нем думает? Может, решила, что это в самом деле была дружеская прогулка с целью познакомиться с городом? Или что она ему не понравилась? Вот это плохо, с этим надо что-то сделать. Антон улыбнулся еще одной мысли, которая вдруг пришла ему в голову. Ведь Ксения могла подумать, что Антон испугался ее бывшего ухажера. Кстати, она сказала, что он в ГИБДД работает.

Антон свернул направо, решив пройти той дорогой, которой ему придется ходить на работу. Неплохо бы засечь время, которое займет путь, чтобы можно было планировать. Да и другие варианты маршрутов неплохо было бы изучить. Но это потом.

Антон миновал здание Управления внутренних дел с темными окнами и голубыми елями вдоль фасада. Помня примерно план этой части города, он прикинул маршрут. Два квартала, поворот, еще три квартала, поворот и… кажется, еще квартал. Улочки, которыми шел Антон, были какими-тот серыми, типичный заводской район. Никто тут никогда не строил красивых зданий, не стремился к архитектурным новшествам. Все двух-трехэтажно, просто, скупо, тоскливо. И фонари на столбах горят через один, и свет от них какой-то болезненно-желтый. Жилой дом, жилой дом, потом жилой дом с продовольственным магазином на первом этаже, снова жилые дома. Аптека, киоск «Роспечати», снова дома. И очень редкие прохожие на улице, и запах кислых щей из какого-то окна или подъезда. И обязательный пьяный крик со звоном посуды.

Район отдавал неблагополучием, и ночью это особенно ощущалось и, кстати, как-то не вязалось с тем, что говорила Ксения про высокие и стабильные заработки на заводе. Антон подумал, что наверняка высокие заработки имеются у специалистов, а любой завод – это еще и масса низкоквалифицированных и неквалифицированных кадров. Кто-то всю эту махину должен содержать

и обслуживать: от уборки огромнейших помещений до поддержания всего крутящегося, вертящегося, электрического в рабочем состоянии. Это всякие слесари, ремонтники, простые электрики, водители. Есть еще подсобники, помощники, разнорабочие, грузчики.

– Пусти, козел! – раздалось где-то совсем рядом. – Руки убрал!

Голос был женский, даже девичий. И одного этого было достаточно, чтобы Антон сразу насторожился. Еще какие-то голоса погрубее, и снова протест пронзительным высоким голосом. Антон быстро определил направление – откуда-то спереди и справа. А вон и прогал между двумя домами, что-то в виде въезда во двор, разумеется, темного.

Он быстрым шагом пересек пустынную проезжую часть. Рука машинально сунулась пощупать кобуру под мышкой, но пистолет он сдал еще утром. Ну и хорошо, не будет искушения применить его, а будет стимул справиться с применением только физической силы. Тело нужно тренировать в условиях, максимально приближенных к боевым, а мерзавцев нужно учить и отбивать у них охоту низко обращаться с женским полом.

Свернув в проезд, Антон сразу сбавил шаг. Когда он шел по улице, там было хоть какое-то освещение, а здесь, в полном мраке, нужно дать глазам время для адаптации. Слева у стены копошилась темная масса, и Антон постепенно стал различать контуры фигур. Девушка, прижатая спиной к стене, перед ней мужская фигура в светлой куртке, а рядом две карикатурные личности: один длинный, а второй, наоборот, короткий.

– Эй, вы! – гаркнул Антон. – Полиция! А ну, оставили девчонку в покое!

– Чего? – донеслось из темноты. – Это что за клоун?

Кажется эти слова произнес именно тот, что держал девушку. И как-то сразу стало ясно, что он тут основной лидер, а эти двое – дружки. Почему-то девушка не произнесла ни слова. Антон ждал каких-нибудь выкриков с ее стороны, хотя бы слова «помогите», а она только сопела носом и ожесточенно отталкивала от себя этого типа в светлой куртке. Пьяная, наверное, подумал Антон.

– А ну, задайте ему направление! – велел лидер, и две фигуры приблизились в темноте.

– Я предупредил! – грозно проговорил Антон, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Здесь могли оказаться и другие дружки.

– Вали отсюда, я сказал!

Выходит, предупреждение о том, что он полицейский, никакого результата не принесло. Или полицию тут и в грош не ставили, или эти уроды настолько были в себе уверены. Длинный стал заходить справа, отсекая Антона от улицы, а низенький шел прямо на него. Когда он приблизился на пару метров, Антон понял, что это не просто коротышка, это коренастый и хорошо «накачанный» парень.

Нога низенького мелькнула в темноте, направленная Антону в промежность. Грубо! И неэстетично. Антон даже не сдвинулся с места, фиксируя боковым зрением длинного. Скрещенные и опущенные кисти рук встретили ногу противника на подлете. Захват, закручивающий рывок вправо, и низенький непроизвольно повернулся вокруг своей оси на другой ноге, стараясь сохранить равновесие. Антон шагнул вперед и рванул захваченную ногу вверх. Коротышка перевернулся через голову и покатился по земле.

И тут же в позе длинного что-то изменилось. Антон мгновенно отступил и принял боевую стойку. К его голове летела нога в весьма профессиональном ударе. Кажется, это не простаки, а ребята, которые кое-что смыслят в рукопашном бое. Он не был готов отразить удар по всем правилам с последующей контратакой, поэтому просто отклонился, пропуская ногу мимо головы. Теперь все решают скорость и мастерство.

Коренастый уже вскакивал на ноги, бормоча себе под нос что-то гневное и матерное. А длинный, когда его удар не достиг цели, тут же в развороте нанес второй удар ребром ступни другой ноги в область груди. Но теперь Антон был уже готов. Точнее, он хорошо знал эту простенькую серию, которую все начинающие каратисты отрабатывают на занятиях. Но именно начинающие и попадаются на последующих контратаках.