Я пришел, чтобы судить
Шрифт:
Именно момент размаха Антон и успел заметить, как успел заметить и то, что правый парень коротко махнул рукой вниз и со щелчком из рукоятки черного предмета выскочило короткое жало с круглым набалдашником на конце. Телескопическая дубинка! Но этот только пугал, этот пока не нападает. «Кем они вообще меня считают? – мелькнуло в голове Антона. – Они же в кафе видели у меня под мышкой пистолет. Решили, что я полицейский, но считают себя настолько крутыми, что рискнули напасть? Думают, что имеют надежную «крышу» в городе среди полицейского начальства, которое их отмажет? Или это вообще бандитская «крыша», в которую входит и местная
Тем временем рука левого противника с зажатой в ней цепью еще только пошла на замах, а Антон уже ударом вбок и назад впечатал ему ногу в область груди. Короткий вскрик, и противник опрокинулся на спину, роняя цепь. Антон отступил, держа руки перед собой в боевой готовности. Никакого ступора двое оставшихся не испытали, может, были готовы к активному сопротивлению. Они оба рванулись вперед, изрыгая матерщину.
Антон, играючи, переместился на шаг влево, и между ним и двумя противниками оказался третий, который еще копошился на земле, держась за грудь, хрипя и отплевываясь. Главарь тут же споткнулся о лежавшего дружка и потерял драгоценные секунды. Зато правый, размахивая короткой дубинкой перед собой из стороны в сторону, приблизился к Антону на нужное расстояние. Резко поставленный блок, и рука с дубинкой на миг замерла в воздухе. Правая нога Антона согнулась, доставая коленом почти до ключицы, а потом сильным рывком разогнулась вперед. Удар пришелся парню всей ступней в нижнюю часть грудины. Взмахнув руками, он отлетел и грохнулся спиной на землю.
Теперь безрассудный главарь, перепрыгнув, наконец, через дружка, попытался ударить его по-крестьянски, с «уханьем», кулаком в голову. Антон чуть отклонился корпусом назад, пропуская кулак мимо себя. Левой рукой легко подтолкнул противника в плечо, помогая ему по инерции закручиваться в сторону удара, а потом сгибом локтя поймал за шею и рывком опрокинул на спину. Этого оказалось достаточно, чтобы парень, находящийся по влиянием алкоголя, не смог сгруппироваться в воздухе и опрокинулся. Было слышно, как его голова стукнулась о землю. Этот на некоторое время выбыл из игры.
Первый, наконец, пришел в себя, но вместо того, чтобы вставать и нападать, решил помочь дружкам иным способом. Он попытался броситься Антону в ноги и захватить их в замок. Прыжок в сторону, и руки парня схватили воздух. Но теперь поднимался с земли второй, который так и не выпустил из рук своей дубинки. Получив ногой точно в солнечное сплетение, он еще не мог нормально дышать, но мутный от алкоголя рассудок толкал его к агрессивным действиям. Антон просто опрокинул его коротким апперкотом.
Пора было заняться зачинщиком всего этого цирка, который что-то мычал не совсем членораздельное и крутил головой, лежа на спине. Его дружок, пытавшийся недавно наивно схватить Антона за ноги, нашел свою цепь и вскочил на ноги, но это получилось у него очень неуклюже. Взмах цепью, которая со свистом разрезала воздух, еще взмах. Антон раз за разом уворачивался и отходил в сторону. Наконец, на очередном ударе, он подставил руку под кисть руки нападавшего, и цепь обвилась вокруг его собственной руки. Рывок на себя, и противник, потеряв равновесие, чуть было грудь в грудь не врезался в Антона.
Присев на корточки перед зачинщиком, Антон сгреб в кулак воротник его рубашки и приподнял тело на несколько сантиметров над землей.
– Ну что, теперь поговорим? – спросил он, и тряхнул парня так, что тот стукнулся о землю головой и прикусил язык. – Как тебя зовут-то, приятель?
– Пошел ты, сука… – огрызнулся парень сиплым голосом.
– Нет уж, – усмехнулся Антон, – если не хочешь общаться нормально, то пойдем мы с тобой вместе. А могу и отпустить.
– Ты полицай, что ли?
– Не полицай, а полицейский, – поправил Антон.
– А мне по х…, кто ты… я тебя найду.
– А вот это ты зря сказал! Теперь я тебя точно отпускать не буду. Поедете все в полицию, там ваши личности установят. А в дальнейшем если со мной что случится, то первым под подозрение попадешь ты. Даже если меня машина собьет. Раз угрожал, то с тебя и спрос. Сообразил?
Поняв, что разговаривать с этим типом пока бесполезно, Антон выпрямился, достал телефон и стал звонить в дежурную часть, чтобы сообщить о нападении на него и попросить прислать машину за задержанными.
Пока он ждал, можно было рассмотреть, наконец, и отобранный пистолет. Он оказался все же настоящим, но только наполовину, так как рукоятка была сильно повреждена в результате какого-то механического воздействия. Пустой магазин туда загнали чуть ли не молотком. А вот затвор и спусковой механизм находились в исправном состоянии. И в патроннике имелся боевой патрон. Видимо, стрелять из этого пистолета можно, но только самовзводом, предварительно вставив патрон вручную прямо в патронник.
Первый рабочий день в полиции закончился для Антона далеко за полночь. Сдав задержанных, написав подробный рапорт, он, наконец, вышел под звездное небо и со вздохом подумал, что еще один предварительный этап позади, теперь цель совсем близка.
Потом дни потянулись за днями. Он приходил в дом Рекуновых утром, ближе к обеду, вечером. Чаще всего выводил Ольгу в город, но иногда подружки приходили к ней, и он просто шатался неподалеку или сидел в сторонке. Дважды к мэру на вечеринки, собранные по каким-то поводам, приходили солидные мужчины и женщины, включая и самого полковника Кулевца. Было понятно, что собиралась городская верхушка. Антон в этих вечеринках не участвовал, как не участвовала в них и Ольга, однако лица гостей постарался запомнить хорошенько.
Интересную вещь удалось приметить – отношение гостей мэра к начальнику местного РУВД. Это не сразу бросилось в глаза, но когда Антон стал к гостям присматриваться, то довольно быстро понял, что в серьезных разговорах Кулевец не участвует. Один или два раза за вечер между гостями такие разговоры происходили. Они отходили в сторонку с бокалами или дымящимися сигаретами, и их лица меняли выражение с веселого и беззаботного, на строгое и какое-то угрюмо-деловое, коротко что-то обсуждали, иногда активно жестикулировали. Это могло продолжаться пять минут, десять или двадцать минут. А потом они возвращались к столикам и барбекю. В таких коротких «совещаниях» полковник никогда не участвовал. Он пил.