Я пришел убить хорвата
Шрифт:
— Так что ж дальше будешь делать? Уж лучше домой возвращайся. Мало ли что в жизни случается — поругались, помиритесь.
Домой… Домой дороги нет.
— И то правда, — вслух сказал я совсем иное. — Скажи водиле своему, чтобы остановил автобус. Я тут выйду.
…Автобус затарахтел и укатил дальше. А я опять стоял на обочине со своим дурацким чемоданом. Стоял и не знал, что делать дальше.
Однако не стоять же тут до утра! Надо куда-то идти, что-то делать.
Там змеится Можайское шоссе. Когда-то по этой дороге отступали наши войска после Бородино. К слову, в честь тех событий здесь и железнодорожные платформы именуются по именам героев той войны — Дорохово, Тучково… Когда прокладывали железную дорогу, она много раз пересекалась Можайским шоссе, вдоль которого издавна было множество населенных пунктов. А потому когда строили Минское шоссе, его специально проложили чуть в стороне, чтобы не было пересечений ни с железной дорогой, ни со змеистым Можайским, да и населенных пунктов вдоль «Минки» очень мало…
Вот и рассудил я, что если выйти на «Можайку», там и на ночь устроиться полегче, и искать станут не так тщательно, как на большой магистрали.
До ближайшего населенного пункта я добрался только через час. Уставший, голодный, злой, проклинающий судьбу, Марину и себя, я решительно направился к первому попавшемуся светящемуся окошку. Если меня сейчас сюда не пустят, я просто раскачу этот дом по бревнышку. Если только на меня бросится собака, я ее попросту застрелю…
Однако все получилось намного проще и без проблем. Хоть тут повезло.
Калитка, которую я толкнул, громко и противно заскрипела. И тотчас же от крыльца раздался густой, прокуренный мужской голос:
— Кто там?
Что можно было ответить? Не кричать же в темноту, объясняя, откуда я появился!
— Я, — коротко отозвался.
— Колька, ты, что ли?
Не ответив, я громко выругался.
— Ты чего? — вновь раздалось из темноты.
— Да не видно, ёть, ни хрена.
В темноте слабо затрепетал огонек спички.
— А, во, теперь увидел.
На лавке возле крыльца сидел и курил мужчина. Под темным ватником ярко белела майка. Да еще белки глаз в темноте поблескивали.
— Ты чего пришел, Колька?
Теперь, когда я подошел вплотную, скрываться больше не было нужды.
— Я не Колька, — пришлось признаться.
Даже в темноте я почувствовал, как напрягся мужчина.
— А кто ты? И чего тебе надо?
— Погоди, мужик, — постарался я его успокоить голосом. — Погоди, ёть, послушай… — Я поставил чемодан на землю, подошел вплотную к нему, уселся рядом на лавку. — Будь другом, ёть, пусти переночевать, — сразу сказал главное.
— А кто такой? — хозяин держался настороже, но не паниковал. Значит, можно было рассчитывать, что с ним удастся договориться.
— Долго рассказывать, — постарался я уклониться от долгого разговора. — Понимаешь, ёть, сегодня выпил, а ко мне «мусор» прицепился. А я когда «поддатый», жутко заводной. Я его по морде съездил, да и дёру…
Я специально старался говорить попроще, без сложных словесных конструкций, но и не сбиваясь на лагерный жаргон. Пусть думает, что я простой работяга.
Мужик переваривал услышанное.
— А если завтра те же «мусора» ко мне заявятся и спросят про тебя, как мне быть?
— Да так и говори: пришел, ёть, мужик, попросился переночевать, а утром ушел. Всего-то, ёть, и делов-то… Ты-то откуда мог знать, что я такой и зачем появился…
Хозяин опять ответил не сразу. Тут надо ловить момент, если примет решение — переубедить труднее будет.
— Ты, мужик, ёть, не переживай! — заговорил я. — Ты мне только переночевать где-то дай, да и все. Утречком уйду… Сам же знаешь этих «мусоров»: прицепится, ёть, ни с хрена, да еще в кутузку упрячет…
— А ты, может, бандюга какой, — по голосу чувствовалось, что он уже сдается. — Утром встанем, а дом пустой…
Он не закончил, потому что я рассмеялся.
— Да будь я бандюга, я бы тебя, ёть, не спрашивал бы. Тебя сейчас, ёть, заломать ничего не стоило бы…
— Но-но, еще неизвестно, кто кого заломает, — неожиданно обиделся хозяин.
— Да ладно тебе, — пошел я на попятную. — Я же, ёть, не о том. Я же не собираюсь заламывать, я, ёть, грю, что если бы бандюга… А я даже заплачу! — вдруг сообразил я главное. — У меня, ёть, «башли» есть.
Хозяин смачно и незамысловато выругался.
— Чё я тебе, гостиница? Ты бы лучше бутылку поставил — и все дела.
Русский мужик и есть русский мужик.
— Нету у меня с собой, — виновато сказал я. — Если недалеко, можно сходить… Только я, ёть, не знаю, где тут у вас что есть.
— «Нету с собой»… — передразнил он. — Нужно было иметь… Ладно, пошли, — принял он решение. — Только так: ты мой «корешок», случайно тут оказался и задержался, а потому ко мне пришел, потому что переночевать негде. Понял?
— Это для жены, что ли, сказка? — понял я.
— Ну да, чтоб не свистела, — опять выругался он. — Тебя как зовут?
— Константин, — назвался я. — А тебя?
— А я Михаил. Я тут на тракторе в совхозе работаю. А ты где?
И снова я ответил уклончиво:
— А я в охране.
— Хорошо, так и скажешь, что на станции ларьки охраняешь, — решил он. — Пойдет?
— Договорились, — согласился я.
Очень хотелось надеяться, что теперь-то уже ночь пройдет без происшествий и наконец высплюсь.