Я признаюсь во всём
Шрифт:
Я все еще не пойман, неожиданно подумал я. Я все еще не освободился.
Потому что я был слишком слаб.
И слишком труслив.
4
В Вене мы остановились в отеле «Захер».
Воскресенье прошло спокойно, в утренних газетах в понедельник я тоже не нашел сообщения о моем мошенничестве. Возможно, оно еще не открылось. Возможно, австрийские газеты работают несколько медленнее. Еще в воскресенье я позвонил инженеру Лаутербаху, и он попросил меня зайти к нему в офис
В понедельник с утра я попросил Иоланту сходить в бюро по квартирным вопросам и узнать, можно ли снять меблированную квартиру.
— Зачем? Мы не останемся в отеле?
— Нет, — сказал я, — это слишком рискованно. Полиция может проверить имена в книге гостей отеля. Если мы будем жить где-нибудь на частной квартире, найти нас будет намного сложнее.
Ее брови высоко поднялись, крылья носа вибрировали:
— Но мы же хотели в Италию.
— Нам надо немного подождать.
— Я не хочу ждать! Я хочу уехать отсюда.
— Я тоже хочу уехать, — сказал я, — но я не хочу в тюрьму. Сейчас пересекать границу было бы безумием. Мы должны остаться здесь на одну, две, может быть, на четыре недели и переждать.
Она согласилась:
— Да, Джимми, хорошо, я пойду искать квартиру.
Неожиданно я увидел, что у нее судорожно дрожат пальцы.
— Что с тобой?
— Ничего! — Она сжала кулаки. — Я просто хочу уехать отсюда, и все.
— Я тоже хочу уехать, — сказал я, — но это не так просто.
Целый день я был один. Я прогулялся по чужому городу, пообедал в каком-то ресторане, потом поехал на улицу принца Евгения. Офис инженера Лаутербаха находился на верхнем этаже помпезного здания и состоял из множества помпезных помещений. На двери под его именем было написано еще «Посредничество в вопросах реальности».
В каких вопросах реальности оказывал посреднические услуги господин Лаутербах, не сообщалось, но, похоже, у него было прибыльное предприятие. Молодой человек, который меня впустил и провел в огромное помещение, попросил немного подождать. В комнате были большие окна, люстра венецианского стекла и настоящий персидский ковер. На стенах висели два гобелена, я увидел античную мебель.
За письменным столом в стиле рококо сидела молодая дама и печатала на машинке. Когда я вошел, она взглянула на меня и вежливо поздоровалась. Я сел напротив нее в углу и стал нервно листать журналы, которые лежали на столике. Потом я отложил их, так как у меня было такое чувство, что молодая дама смотрит на меня. И звук печатной машинки смолк.
Я был немного удивлен, когда я убедился, что она действительно смотрит на меня большими светлыми глазами. Она опустила руки и тихо сидела напротив меня: молодая красивая девушка со светлыми волосами и крупным чувственным ртом. Я ответил на ее взгляд. Она оставалась совершенно серьезной, в то время как я начал смеяться. На ней был серый костюм в спортивном стиле, белая блузка и коричневые замшевые туфли без каблука. Ее серые
— Да? — сказал я.
Она вздрогнула и сильно покраснела.
— Извините, — смущенно сказала она.
Я дружелюбно улыбнулся:
— Что случилось?
— Ничего, — поспешно сказала она и опять склонилась над машинкой, — извините, пожалуйста. — И она продолжила печатать свое письмо. Тут же зазвонил колокольчик. Она поднялась, открыла дверь и заглянула в соседнюю комнату, оттуда послышался мужской голос. Повернувшись, она посмотрела на меня: — Пожалуйста, господин Франк! Господин инженер просит вас войти.
Когда я проходил мимо, я попытался еще раз взглянуть на нее, но она демонстративно отвернулась. Я чувствовал ее запах, она пахла молодостью и чистотой. Ее лицо все еще было залито краской смущения. Я слышал, как она быстро закрыла за мной дверь.
Кабинет Лаутербаха был обставлен так же солидно и элегантно, как и приемная. Инженер встал мне навстречу. Это был тяжелый темноволосый человек с моржовыми усами и огромными руками в желтых пигментных пятнах. Он сутулился как медведь, из манжет торчали черные волосы.
— Садитесь, господин Франк, — вежливо сказал он. — Мой друг Мордштайн сообщил мне о вас. Вы захватили с собой квитанцию на получение багажа?
— Да.
— Могу я взглянуть на нее?
— У вас есть деньги?
— Конечно, — сказал он. — Я дам вам чеки.
— На сколько?
— Сначала на сто двадцать тысяч шиллингов. Все правильно, не так ли?
— Да, — сказал я. — Это первая сумма, эквивалентная двадцати тысячам марок.
— Точно, господин Франк. — Он нажал на кнопку. Дверь открылась, и вошла светловолосая девушка.
— Пожалуйста, чеки для господина Франка, — сказал Лаутербах.
Она исчезла.
— Я дам вам четыре чека, — сказал он. — В четыре разных банка.
— Но сейчас банки после обеда закрываются.
— Да, ну и что? — улыбнулся он.
— Поэтому давайте перенесем наше дело на завтрашнее утро, — сказал я. — Вы сможете тогда сразу же пойти со мной.
— Зачем?
— Чтобы я, после того как получу деньги по последнему чеку, смог отдать вам квитанцию, — сказал я.
— Вы не доверяете мне, господин Франк?
— Я не знаю вас, — ответил я. — Вы на моем месте действовали бы по-другому?
— Нет, — сказал он. — И поэтому я позвонил в эти четыре банка. Деньги подготовлены. Мы можем забрать их сейчас, хотя уже вторая половина дня. Я отвезу вас туда сейчас на своей машине.
— Прекрасно, — сказал я. — И не обижайтесь.
— Ну что вы! — улыбнулся он.
Опять вошла светловолосая девушка. Она подошла к Лаутербаху, не глядя на меня, — похоже, она избегала еще раз встретиться со мной взглядом. Прямо около меня она споткнулась о складку на ковре, и один из чеков, которые она держала в руке, упал на пол около меня. Я наклонился и поднял его.