Я признаюсь во всём

Зиммель Йоханнес Марио

Он кивнул и прикурил от окурка новую сигарету. Я с внезапным страхом посмотрел на него:

— Что это значит? Почему вы спрашиваете? — У меня возникло чувство, будто я своим ответом выдал себя, свое воровство, убийство, все. «Теперь он видит меня насквозь, — подумал я. — Боже, какой же я дурак!»

— Это не имеет значения, господин Франк. Просто мне было интересно. Продолжим разговор о Мартине?

— Да, — ответил я. — Поговорим о Мартине. (Все время, что мы говорили о Мартине, мы говорили обо мне, это было предельно ясно.)

— Вероятно,

это будет очень сложно — вернуть Мартину способность общаться с окружающим миром. Прошло очень много времени между отказом матери и появлением меня, пытающегося заменить близкого человека. Я не могу сотворить чуда. Я не доктор Месмер, у меня нет волшебной палочки, которая возвращает здоровье за одну ночь. На выздоровление Мартина, если оно вообще возможно, потребуются месяцы, годы. Но я с уверенностью могу сказать: то, что мы пытаемся здесь сделать, — единственно возможное. И далее: если мы не сможем его вылечить, то улучшить его состояние нам удастся в любом случае.

— В этом я уверен, — сказал я. — Но меня беспокоит только одно: если вы собираетесь стать для него близким человеком, значит, я, собственно, только мешаю. Не лучше ли было бы, если бы он оставался постоянно с вами и жил здесь, в школе?

Он покачал головой:

— Нет, господин Франк.

— Нет?

— Нет. Напротив, вы — очень важная фигура в нашей игре. Вы его отец. Но он не связан с вами. Вы для него чужой. Меня он уже знает. Мне он доверяет.

— Ну хорошо, — сказал я. — Но если он не доверяет мне, значит, я ему не нравлюсь, значит, он сопротивляется и боится меня.

Доктор Фройнд кивнул:

— Правильно! Он и должен бояться!

— Должен?

— Да, господин Франк. Знаете, еще пятнадцать лет назад идеальным воспитанием считали жизнь без страха, — доктор Фройнд засмеялся и посмотрел на газету, которая лежала перед ним. Я заметил заголовок «Новые выступления в Корее». Доктор Фройнд поднял руку: — Жизнь без страха! Сегодня такого больше нет! Если мы, воспитывая ребенка, не готовим его к суровой жизни, он будет беспомощен, если однажды в жизни ему придется испытать страх. — Он покачал головой. — Нет, господин Франк, в наше время, с его нуждой, угрозой войны и возрастанием влияния политической сферы на жизнь каждого человека, было бы преступлением воспитывать детей, не готовя их к реальной жизни и страху. Мы должны готовить их к жизни, целиком состоящей из страха, но…

— Но? — спросил я.

— …но тут же научить их преодолевать этот страх! — сказал маленький доктор Фройнд и королевским жестом выбросил газету в урну.

7

— И как же вы собираетесь сделать это с Мартином? — спросил я после долгой паузы.

Он вскочил и начал бегать из стороны в сторону:

— В таком тяжелом случае, как этот, мы должны использовать насилие, — сказал он. — Прибегнуть к небольшой шоковой терапии.

— Упаси бог! — воскликнул я. — Вы ведь знаете, как он агрессивен!

— Я не имею в виду побои, — дружелюбно ответил доктор Фройнд

и подошел ко мне. — Плохие качества Мартина проявятся по нашему желанию.

— Это всего лишь теория, — сказал я.

— Да? — спросил он и засмеялся. — Тогда пойдемте-ка со мной!

— Куда?

— Мы должны подготовить небольшое театральное представление, прежде чем Мартин вернется.

По школе, в которой сейчас было абсолютно тихо, я проследовал за ним на первый этаж.

— Будьте внимательны, — сказал он и остановился около двери. — Здесь его класс. Рядом находится кинозал. В стене есть несколько маленьких окон для аппаратуры. Через них вы можете наблюдать за классом и слышать, о чем они говорят, оставаясь незамеченным.

Он открыл вторую дверь и впустил меня в маленькую кабинку. В стене я действительно увидел два маленьких окошка для проекторов. Я подошел к одному из них. Доктор Фройнд закрыл за мной дверь. Я стоял в темноте и через окошко смотрел в большой светлый класс, где сидели около тридцати мальчиков и девочек. У доски стояла молодая учительница и рассказывала. Это был урок математики. Я видел, как вошел доктор Фройнд. Дети встали. Молодая учительница подошла к нему и протянула руку.

— Садитесь, — сказал доктор Фройнд. — Я пришел только для того, чтобы сообщить, что сегодня в ваш класс придет новый товарищ. Его зовут Мартин Франк, и он мой друг, с которым мы уже давно знакомы.

— О! — воскликнула молодая учительница, внезапно просияв. — Это просто замечательно! — Казалось, она действительно очень обрадована.

«Она просто не знает, чему радуется», — подумал я. Но потом решил: конечно, она знала. И тем не менее она радовалась! Именно поэтому! Потому что нормальные дети в этой школе никому не были интересны. Интерес представляли лишь ненормальные. Я видел, как доктор Фройнд вышел из класса. Тут же я услышал, как он вошел в кабину и встал рядом со мной.

— Теперь будьте внимательны! — сказал он тихо.

Между тем молодая учительница обратилась к классу.

— Знаете, — сказала она радостно, — этот Мартин Франк, о котором нам только что сказал господин директор, действительно, очень милый и хороший парень. Я уже много слышала о нем. Вы прекрасно подружитесь!

«Благослови вас бог, — подумал я. — Дождитесь только, пока он сбросит кирпичи вам на головы и будет таскать вас за волосы по школьному двору».

— Мартин, — продолжала молодая учительница, — ошибается только в одном и ничего не может с этим поделать…

Я прислушался.

— …Он даже не знает об этом.

— Что же это за ошибка, госпожа учительница? — спросила маленькая девочка с черными косами.

— Его ошибка состоит в том, что он неверно думает. Он просто делает ошибочные предположения, понимаете? Он считает, что люди его не выносят.

Я затаил дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова. Я чувствовал, как доктор Фройнд наблюдает за мной в темноте.

— Он думает, что все люди — его враги!

— Какая глупость! — воскликнул мальчик.