Я рожу тебе детей
Шрифт:
— Нет, Олег, — помотала я головой, — дело совсем не в этом. Я просто могу ее понять. Она… очень любила тебя.
— Именно поэтому решила лишить меня детей, — еще большая горечь в его голосе. Наверное, крепкому кофе не тягаться с ней никогда.
— У тебя была семья, — привела я веский аргумент.
— Семья… что ты знаешь об этом, девочка? Они были моей семьей — Аля и дети. Но она все решила по-своему, не дала даже шанса.
— Что случилось — то случилось, — твердо сказала я, надеясь не увязнуть в этом очень деликатном вопросе, потому что
— Да, ты права, — согласился он со мной, — но это пока ничего не меняет вот тут, — стукнул он кулаком себя по груди. Так сильно, что гул пошел. Я с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. — Я пока не могу простить и смириться.
— Тебе не стоит усугублять, — пошла я по очень скользкой дорожке, потому что хотела донести до него мысль, что дети не игрушка, и не стоило бы вмешиваться в чужую семью сейчас, когда у них все наладилось наконец-то. — Дети потеряли мать. Это и психологическая травма, и трагедия. Юля, как могла, справлялась с этим сама. А потом появился в ее жизни Юра. Теперь он их отец. Официально, — подчеркнула я.
— Ты считаешь, я не имею права? — смотрел он жестко мне в глаза.
— Ты имеешь, Олег, имеешь. Но только что это даст, кроме очередных трагедий, разочарований, слез, нервов? Детскую любовь не всегда можно купить, сказав: «Я ваш папа». Может, случись это раньше, — да, помогло бы. Возможно. А сейчас… Ладно, Никита почти взрослый. Но Каролинке всего шесть. Неужели ты захочешь ее ломать?
— Не дави на жалость! — прикрикнул Олег. Еще немного — и кулаком по столу ударит. Сжал ладонь — костяшки побелели. — И не считай меня бездушной скотиной!
Я захлопнула рот, понимая, что следующий заход с разговорами — много позже состоится. Сейчас важно промолчать, дать ему время обдумать все.
Олег тоже молчал. Руку расслабил. Пальцами по столу невольно постукивал, выбивая один ему понятный ритм.
— Кстати, об обязательствах, — зыркнул на меня зло, обжигая упрямым взглядом. — Как бы там ни было, все наши договоренности в силе, Лерочка.
Видимо, лицо мое выдало испуг и удивление. А следил за мной Змеев зорко.
— Или ты думала, что, узнав правду, я отступлюсь? Если да, то ты ошиблась.
Глава 20
Он читал ее. Видел ясно, о чем думает, будто заранее в его мозгу вспыхивали буквы, которые он невольно складывал в слова и предложения.
Понимал все, что она ему говорила и догадывался, о чем намекала или умалчивала. И да, он все еще не решил, как поступить со своими детьми. Никто ему не указ по большому счету. А любовь, доверие… все можно купить терпением, деньгами, заботой. Но, черт побери, он не собирался воевать с детьми. Со взрослыми, пожалуй, да.
Лерочка, видимо, решила, что если облегчит душу, то сразу станет понятно, что ни о каком договоре речь идти уже не сможет. Она ошибалась. С чего бы ему сворачивать в сторону, когда есть прекрасный способ отвлечься и… быть к детям поближе.
Олег был уверен: рано или поздно их снова столкнет. И с семьей Вересовых, и с сыном, и с дочерью, которую он видел только издалека. Но все это случится при условии, если он будет рядом с Лерочкой, а поэтому…
— Все остается в силе, — заявил Змеев, глядя, как она замерла столбиком, будто напуганный суслик. Жестко так заявил. Не без некоего злорадства. — И, заметь, ты согласилась. Пункты в мой блокнот вносила. Надеялась, что обманешь и улизнешь? Нет.
— Это уже какое-то принуждение, — вспыхнула Лерочка.
— Это честное отношение и выполнение обещаний и обязательств. А впрочем, не будем пока об этом.
— А о чем будем? — дула губы его упрямица.
— Сегодня выходной, — посмотрел он на часы, будто куда-то спешил или что-то планировал. Впрочем, так и было, просто немного сбились ориентиры. — Предлагаю отложить в сторону самые животрепещущие вопросы и отменить сеанс психотерапии — сыт по горло всем этим. Продолжим наше случайное знакомство.
Ему понравилось, как Лерочка очаровательно вспыхнула. Да, он бы тоже не прочь продолжить поцелуи, а лучше — посущественнее. Но пока выбирать не приходилось.
— Ну, и я не против поиграть в вопрос-ответ, чтобы узнать друг друга получше, — улыбнулся Олег одними губами. — Заодно прокатимся по городу. Ты покажешь свои любимые места, я — свои.
Он бы, безусловно, другие прелести исследовал бы с превеликим удовольствием. Ощупал бы руками, пальцами, вдохнул бы Лерочкин запах, проложил бы губами новые тропинки и трассы, полные огней и стремительных вздохов.
Но Олег прекрасно понимал: если бы Лера хотела, то не стала бы его останавливать.
Змеев очень хорошо понимал слово «нет», когда оно действительно звучало, как отказ, а не некоторое кокетство.
Лерочка казалась ему слишком пугливой, будто все для нее впервые. Будто он, Олег Змеев, первый мужчина в ее жизни…
Черт знает, откуда в нем родились подобные ощущения. Без сомнений, в двадцать шесть лет Лерочка вряд ли совершенно чиста и невинна. Но что-то такое сквозило в ней нетронутое, даже строгое, что заставляло Олега осторожничать и миндальничать.
Он предпочитал идти на поводу собственных инстинктов, а они ему настойчиво шептали, что торопиться не стоит.
— Ну, так как? — уточнил он, видя, что Лерочка то ли колеблется, то ли собирается ему отказать. — Уж лучше ты займи меня, чем оставишь наедине с моими демонами, что постоянно подталкивают меня к детям, которых я не знаю, но очень хочу знать.
— Шантажист! — снова вспыхнула она, и Змеев понял, что раунд выигран.
— Я честен, как никогда, — развел он руками. — Давай, одевайся! — приказал пожестче и насладился тем, как Лерочка собралась возразить, отбить атаку, но подавила в себе это желание и, сверкнув глазами, резко развернулась и вышла из кухни.