Я сделаю нам больно
Шрифт:
Живот скрутило… автомобиль так помяло, что будет чудом, если там есть выжившие. Ещё ближе… судя по тому, что он видел, машину вынесло на встречную полосу. А перед этим, скорее всего, крутануло так, что тачка снесла даже отбойник.
Скорая разгоняла зевак, а менты помогали спасателям извлекать пострадавших. Или погибших…
Буквально пара минут. Он уже собирался возвращаться в салон и сделать попытку развернуть свой автомобиль… если бы перед глазами не мелькнул госномер… знакомый до хруста костей. Он перестал дышать, когда, всматриваясь
…
Резкий запах спирта ударил в нос. На сгибе локтя остаётся мокрый, холодный след. Неприятно. Острый толчок, и в вену входит катетер.
Так же неприятно и в области грудной клетки. Её безжалостно стянули эластичным бинтом. Хотя, без бинта вообще невозможно было дышать. Любое движение отражалось невыносимой болью. Казалось, множество острых кинжалов вонзаются в лёгкие. Пронизывают. Разрывают на лоскуты.
И, финалом трагичной аварии стала подвешенная к верху нога: твёрдый гипс скрывал закрытый перелом, который случился после бокового удара.
Во рту все пересохло. Последствия наркоза. Хотелось пить. Хотелось вспомнить, что произошло? Где Даниил? С ним все нормально?
Милана открыла слипшиеся глаза, и мутный взгляд зацепил белое пятно. Живое пятно. Рядом с ней кто-то стоит.
– Проснулась, милая? — женщина, настроив капельницу, провела по светлым волосам, убирая упавшие пряди с лица блондинки.
– Пить...
– шевелит пересохшими губами.
– Нет, ещё рано. Могу предложить смочить губы.
– Да. – Соглашается девушка, приподнимаясь.
– Где Даня?
– Все хорошо. Постарайся ни о чем не думать, - подносит стакан к бледным губам и немного наклоняет, смачивая губы водой.
– Хватит. Как ты себя чувствуешь?
– Странно...
– она ложится на подушку, прикрывая глаза. С закрытыми глазами легче. Свет жутко раздражал.
– Уже неплохо, - женщина мягко касается мягкой и тёплой ладонью её руки. – Хочешь, я позову родных?
– Маму...
– Подожди минутку. Ещё врача позвать нужно.
Несколько шагов, скрип дверной ручки. Приглушённые голоса уходят на задний план, растворяясь в головной боли. Тяжело дышать.
– Она очнулась? – послышался знакомый голос из приоткрытой двери.
– Да, попросила позвать мать. Вы не видели её?
– Я сам зайду!
– требовательно.
– Родственник?
– скептически.
– Я её брат.
– Твёрдо и уверенно. Тщательно скрытая ложь. Какой к чёрту брат? Но он и не такое скажет, чтобы проникнуть в палату. Всю ночь под дверью торчал.
– Хорошо, но как только зайдёт мать, сразу выходите!
– Договорились.
Дверь бесшумно открылась и Илья беспрепятственно зашёл в палату. Перед глазами моментально вспыхнула картинка смятого авто. Внутри всё больно скрутилось.
Пробежался уставшим взглядом по внешнему виду Миланы, и останавился на закрытых глазах. Ресницы подрагивали. Лоб морщился. Ей больно.
И
Мила открыла глаза и переклась взглядом с Ильей. Бледный. Под глазами залегли чёрные круги. Взгляд исподлобья. Осунулся.
Шаг. Ещё один. Они молчат. Просто смотрят.
В её глазах проступил горький блеск. Такой же, как и в его собственных.
– Мили...
– полушёпотом. Ещё один шаг и брюнет опускается на колени перед ней.
Подхватывает слабую руку и мягко сжимает в своём кулаке. Целует бледные пальчики.
– Не отталкивай меня сейчас...
Не оттолкнула бы, даже если бы сильно захотела. Сил нет. Да и не скоро появятся.
Сейчас она совсем перед ним беззащитна. Уязвима и, кажется, окончательно сломлена, в прямом и переносном смысле.
Он и сам так же себя ощущает. Будто его пропустили через мясорубку.
Со вчерашнего обеда не выходил из больницы. Приехал следом за каретой скорой помощи. Держится до сих пор только на двух стаканчиках галимого кофе. Как Цербер охранял её палату и еле сдерживал себя, чтобы не подняться на этаж реанимации, где за жизнь врачи вытаскивали с того света Даниила. Если Илья поднимется к нему, то попросту убьёт. Добьёт.
– Где Даня?
– поворачивается к брюнету и слабо тянет руку на себя. Тот не отпускает, всё так же держит её возле своих губ, опаляя горячим дыханием холодную кожу.
– Жив.
– Коротко, стиснув зубы.
– В коме. Ты помнишь, что случилось?
– Нет.
Ложь… конечно же, она помнит. Помнит, как блондин хотел проскочить на мигающий зелёный и чуть не угробил их жизни. Но, она не желала ему смерти. Он должен выжить. Должен выкарабкаться.
– Что ты хочешь? Что принести?
– бегает глазами по серому лицу.
– Уйди... – выдыхает, перемещая взгляд на стену за его спиной.
Уйти. Он уйдёт, но не дальше чем за дверь. Будет сидеть там сколько нужно. Он не оставит её, даже если будет гнать его поганой метлой.
Дверь неожиданно распахнулась и в палату влетела Оксана Вадимовна. Женщина не заметила насколько близко сидел Илья, но следом зашедший Павел Андреевич заметил. Из командировки прилетел, как только узнал. Заметил, как Илья держит руку Милы и то, как парень стоит на коленях перед койкой.
Женщина опустилась рядом с Милой, причитая, плача, и оглаживая родное лицо дочери.
– Уходи, Илья… - прилетело в спину, поднявшемуся на ноги брюнету.
– Тебе здесь нечего делать.
– Хера с два, – так же тихо и спокойно. С едва уловимым и приглушённым рычанием. Даже не глядя на отца.
– Я останусь в коридоре.
Глава 45
– Ну, как ты, малыш?
– мама бережно заправила светлые пряди за ушко дочери. Прошло уже два дня с тех пор, как девушка пришла в себя.
– Как ты сегодня себя чувствуешь?