Я — следователь
Шрифт:
— Работать сейчас с Трушиным нет никакого смысла. Он чувствует неуверенность и вполне может снова признать себя виновным, а в суде повторится прежняя история. Считаю, что нужно продолжать расследование, условно отбросив показания Трушина. Сейчас я приобщил к делу новые вещественные доказательства. Правда, осмотр одежды ничего не дал, но я надеюсь на экспертизу. Она должна установить, имеются ли волокна от одежды потерпевшего на крыле автомобиля и есть ли на одежде потерпевшего следы краски, которой окрашено крыло.
Через десять дней услышал в телефонной трубке энергичный голос старшего эксперта:
— Поздравляю.
Теперь я был готов к завершающему разговору с Трушиным.
Обвиняемый осторожно пристроился на краешке стула и вопросительно взглянул на меня. Во взгляде читались настороженность, ожидание и тоска.
— Располагайтесь удобнее, разговор будет долгим.
Трушин доставил мне много хлопот, а моим коллегам и неприятностей, но я на него не злился. Вообще старался не злиться на подследственных, справедливо считая, что озлобленный следователь — это уже не следователь. К обвиняемому можно относиться по-разному: иногда с сочувствием, иногда с брезгливостью, но никогда — со злобой.
— Вы, Трушин, грамотный человек, инженер, и потому буду с вами предельно краток и откровенен... По вашему делу проведена сложная комплексная экспертиза, и заключение экспертов единогласно.
Трушин внимательно слушал, безвольно опустив руки.
— В складках плаща погибшего обнаружены микроскопические частицы краски. По цвету и иным показателям они совпадают с соответствующими параметрами краски вашего автомобиля.
Трушин закусил нижнюю губу.
— Но это еще не все. При осмотре крыла на пластмассовом указателе поворота обнаружен микроскопический след расплава пластмассы. Скорость у вас была очень высокая, удар оказался сильным, потому и образовался расплав. А в нем найдено шесть микроволокон ткани, из которой изготовлен плащ погибшего. Установлены и другие совпадения. В общем, читайте заключение сами и делайте соответствующие выводы. — Я подал Трушину заключение экспертов.
— Верю вам, — тихо вымолвил инженер и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.
Какое-то время в кабинете стояла тишина. Оставалось терпеливо ждать. Трушин заговорил неожиданно, не открывая глаз:
— Это было так. Перед моей машиной промелькнула тень человека, и сразу же раздался резкий сильный удар. Машину сильно тряхнуло, у меня почти выбило руль из рук. Все произошло так неожиданно, что я не успел сбросить газ и коснуться педали тормоза. Автомобиль остановился только метрах в шестидесяти-семидесяти от места столкновения. Я вылез из кабины и пошел назад. На обочине никого не было. «Обошлось», — подумал я тогда. Но, оказывается, не обошлось, просто труп забросило далеко в кусты. А позднее я не только вас, но даже сам себя убедил, что задавил собаку: ведь нужно какое-то облегчение совести.
— Ну и как, облегчили вы совесть ложью?
— Нет, — устало ответил Трушин.
Еще раз проанализировав имеющиеся доказательства, я приступил к окончанию обвинительного заключения.
5. Простое дело
Уже пятый год я работаю следователем. За этот период, как говорится, много воды утекло. Много расследовано происшествий, и загадочных, и заурядных. Много можно было еще порассказать читателю. Но хочу остановиться на одном простом деле, простом с точки зрения расследования. Дело не таило в себе загадок. Все
Как сейчас помню. Морозный февральский вечер. Голые ветви полумертвых деревьев уныло скребутся в оконные стекла небольшого деревянного домика, в котором квартирует наша маленькая семья: мы с Надей и двухгодовалый Андрейка. Стук ветвей за окном неожиданно заглушается звуком подъехавшего автомобиля. «ГАЗ-69», — определил я на слух.
В печи весело потрескивали сухие лиственничные дрова, жарко натопленную комнату, в которую только что пришел с мороза, покидать не хотелось.
«Может быть, не на происшествие», — с надеждой подумалось мне. Призывный сигнал автомобильной сирены начисто развеял мои иллюзии. Набросив на себя полушубок и прихватив папку с бумагами, я выскочил на улицу.
— Два трупа в микрорайоне, — сообщил замначальника милиции Санников, когда я сел в машину. Микрорайоном в нашем сибирском городке называли новый современный поселок домостроительного комбината.
Поднимаемся на второй этаж многоквартирного панельного дома. В нос бьет приторный специфический запах свежей крови: в прихожей на полу большая лужа со спекшимися бесформенными сгустками, стены в ярко-красных брызгах и потеках. В глаза бросается запущенность давно не прибранной трехкомнатной квартиры, грязный пол, потеки на стенах, многодневный слой пыли на мебели.
Осмотревшись, приступаю к составлению протокола осмотра места происшествия. От бумаг меня отвлекает Санников.
— Посмотри, — в руках он держит обычную ученическую тетрадь, — любопытные записи, нашел в спальне под матрасом.
Записи действительно были очень любопытными: скупые, корявые, торопливые, где чернилами, где карандашом, они полностью раскрывали причины происшедшей трагедии [11] .
«1 июля 19... года
11
Записи в подлиннике.
Как хорошо жили!!! Ни споров, ни раздоров. Приехали дочки, пьянки с участием «кавалеров».
Продолжались они до их отъезда. Мама их поддерживает, мне не нравятся такие сборища с ночевкой.
Проводили Татьяну... Почти сутки мать не приходит домой. Всю ночь с Катей не спали, не знали, что делать...
Решили ждать утра.
Утром, идя на работу, встречаю ее на перекрестке.
Спала у знакомой?!
18 августа 19... года
Ночи с 14-го на 15, 16, 17 августа не приходит домой.
Был на базе. Не выходит на работу. 17-18 августа пьет.
— Где спала?
— На работе.
— С кем пила?
— С рабочей, у которой много детей.
Разные глупые «пьяные» предложения. Вроде того, что дай 500 рублей, и я уеду.
— Куда?
— Тебя не касается.
19 августа 19... года
Приходит в себя.
На работе теряла сознание.
20 августа 19... года
Ходила в поликлинику, дали рецепты на лекарство, и процедурный кабинет на уколы.