Я стою 1 000 000 $. Психология персонального бренда. Как стать VIP
Шрифт:
Через час Алексей заехал за Викой.
Она села в машину и стала подробно рассказывать ему о вчерашнем разговоре с папой, из чего Алексей сделал вывод, что намерения у того очень серьезные. И Алексей явственно увидел приоткрывшуюся дверцу золотой клетки, из которой на него призывно глядела мило щебетавшая Вика.
– Ты что, не слушаешь меня? – неожиданно спросила она.
– Извини, задумался...
– Ну, так что, тогда в воскресенье приезжай к нам на дачу. И там вы с папой обсудите детали...
– Вика, ты извини, но я не уверен, что я... что мы... что мне будет интересно... заниматься только этим проектом. Понимаешь, телевидение – это производство. Довольно рутинный процесс изготовления медиа-продукта.
– То есть ты не хочешь работать со мной? – Ее брови изумленно приподнялись.
– Я готов осуществлять, так сказать, общее руководство. Подкидывать идеи, корректировать, редактировать и так далее... Но всерьез я хотел бы заниматься все же другим. Помнишь, я тебе рассказывал...
– Да, да... гадкий утенок, лебедь... Помню, помню...
– Ну вот, видишь, какая ты умница. – Алексей хотел приобнять ее, но она отстранилась.
– То-то ты у меня про Никонова все выспрашивал...
– То-то ты ничего о нем не сказала...
– А я думала, что ты ко мне иначе относишься...
– Я к тебе очень хорошо отношусь, но представь, если бы я тебе предложил плюнуть на все твои планы по покорению телевизионного Олимпа и помогать мне в реализации моих... Например, для начала мы бы окучили того же Никонова, а затем...
– Жалею, что сказала тебе о Никонове. Хотя... А ведь я предложила тебе заняться творческой работой, а тебе нужен какой-то... окучиватель... Значит, ты отказываешься работать со мной?
– Я не отказываюсь, но боюсь, что тебя и твоего папу не устроит, если я буду совмещать твой проект с тем, что для меня очень важно и интересно.
– Важнее и интереснее, чем работать со мной?
– Ну, зачем ты так...
– Видишь ли, ты прав, я – максималистка: все или ничего...
– Ну, это со временем проходит...
– Не перебивай меня... Хотя... Наверное... Нам уже больше не о чем говорить. Я пойду...
– Вика, подожди!
– Нет, извини. Мне неприятно здесь находиться. Пока!.. – Она вышла из машины и направилась к своему дому.
Алексей сидел, разрываемый противоречивыми чувствами, глядя на ее упруго натянутую юбку с влекуще-завораживающим разрезом и все еще чувствуя напористо обволакивающее благоухание ее модных духов. Он несколько раз порывался остановить ее, но удержался, боясь, что дрогнет и, поддавшись сентиментально-благородным чувствам, все же взвалит на себя хлопотное и нежелательное бремя раскрутки Вики.
Чедаев уехал и, как бы в утешение или в оправдание, приговаривал по дороге: «Мавр сделал свое дело. Мавр может удалиться...»
«Не переживай, девочка, – думал Алексей. – У тебя все получится. Полдела сделано. Ты многому научилась. Тебе есть что предъявить... Твой бренд наполовину сделан... У тебя теперь имеется хороший презентационно-рекламный продукт, а дальше ты уж сама... Тем более ты уже в теме... Извини, но я знаю, что рано или поздно моей головной болью станут постоянные поиски новых спонсоров, окучивание звезд для твоих съемок, да еще наверняка урегулирование наших межличностных конфликтов, когда у тебя начнет кружиться голова от какой-никакой, но известности. Но все это неинтересно и мелко для меня. Ты, конечно, хороша, но я, увы, не настолько покорен тобой, чтобы отказаться от своей мечты и положить ее к твоим ногам... пусть даже очень стройным, но все же: подножие – позиция малоприятная для того, кто сам хочет забраться на постамент... Я отказываюсь подписывать акт отречения от звездной короны в пользу преемника, то бишь – преемницы, которая станет фигурой на моем фоне!.. Что это: прагматизм, цинизм, эгоизм или зависть? А впрочем, все это формы психологической защиты, так что ваша первичная потребность в безопасности,
По дороге он по привычке купил несколько деловых изданий. Хотя уже много лет он был активным пользователем Интернета, ему не нравилось входить на сайты Интернет СМИ и читать тексты с монитора: раздражало гудение ноутбука и быстро начинали уставать глаза. Куда приятнее было, развалившись на диване, неторопливо развернуть газету или полистать журнал.
Когда он вошел в квартиру, на автоответчике было сообщение от Мерзлова с напоминанием о своем предложении.
«Итак, нас ждут великие дела. Магомет засиделся в ожидании горы. Гора под названием Тушин оказалась сопкой, кишащей всякими ядовитыми гадинами... хм-м... Пожалуй, с Тушиным все понятно. С какой стати ему ссориться из-за меня с заказчиком! Слишком он от него зависит... Интересно, понимает ли он, что с таким штабом шансы у него невелики?.. Славная задача у таких штабов: успеть освоить рекламный бюджет и „откатить" положенное тем, кто дал им эту работу. Чем больше кандидат зависит от заказчика, тем меньше у него возможности препятствовать дилетантству или воровству штаба. И неизвестно, что лучше: иметь штаб амбициозных дилетантов или штаб воров? Но конечно же оба – хуже: два в одном флаконе, то бишь – в штабе, это гарантированный проигрыш... – Алексей поймал себя на мысли, что он все же не совсем объективен в оценке штаба. – Наверное, главная проблема этого штаба – бесталанное кураторство, сводящее на нет все усилия специалистов (которых там очень мало, но все-таки пара – тройка имеется...). Это тот самый случай, когда самая лучшая координация – отсутствие этой самой координации. Было бы меньше вреда делу. Если, конечно, координируешь в интересах дела, а не пользуешь дело в своих нуждах...»
Он лег на диван, закинув руку за голову, развернул газету и стал читать, то и дело отвлекаясь на свои мысли.
«Ну а вы, господин Чедаев, расслабьтесь и считайте себя свободным, аки сокол... Ничего страшного не случится, если я вернусь в штаб Самойлова. Да еще стоит возобновить переговоры с другими штабами. Предвыборная пора в разгаре – самое время собирать урожай, который зимой и летом одним цветом: зеленым... Вон некоторые умудряются работать даже одновременно с тремя-четырьмя кандидатами, из которых как минимум двое – оппоненты... О! Никак про Никонова пишут...»
Алексей оживился, обнаружив интервью с Никоновым, и с интересом стал читать. Материал был явно заказной, с блеклым информационным поводом и состоял сплошь из размышлений Никонова о судьбе многострадальной России. Но особенно его заинтересовало одно место, где говорилось о том, что сейчас крайне необходимы люди, которые смогли бы вернуть россиянам уважение к себе, а России – уважение других.
Чедаев вспомнил о Вике, что-то шевельнулось в его душе. Но через пару минут усилием воли он прогнал эти сладко-гнетущие ощущения и подумал уже о том, что, может, не так уж и неправа была Вика, говоря о глобальных планах Никонова. В нем проснулась жажда деятельности. Он достал из пиджака записную книжку. Стал листать.
«Ну что? С кого начнем? – он стал просматривать телефоны своих знакомых, работавших в разных штабах и предлагавших ему в свое время сотрудничество, но в итоге решил, что самый лучший вариант – это все же Мерзлов, давний ценитель его идей. – А нужны ли сейчас там мои идеи?.. Нет, не станут они сейчас отвлекаться от утвержденных планов. Процесс пошел. Вот что им нужно, так это негатив на Тушина – основного соперника Самойлова. Интересно, сколько они за это готовы заплатить? Меньше чем на 30 сребреников я не соглашусь... Так, 30 сребреников, это сколько же в нынешнем рублевом эквиваленте? Надо как-нибудь подкинуть идейку научной общественности провести исследования на эту тему...»