Я уеду отсюда
Шрифт:
Утром я прошу его взять меня с собой, он собрался к соседу класть печку. Глину для печки мы копаем недалеко от речки.
Отец складывает кирпичики, делает раствор. Всё у него получается ровненько. Деревенские мужики подходят к отцу и любуются его работой.
Мне интересно, смогу ли я также, как отец. Он разрешает мне попробовать.
Я затираю шовчики между кирпичами, глажу ладошкой с глиной по стенке печки. Отец, удивляется, и снова хвалит свою Дочь Тамару.
Я радуюсь, что опять помогла отцу, и мы быстрее справились
Дальше, так и пошло. Отец кладет, я затираю, превращаю печку в ровненькую красавицу. Интерес, конечно к этому делу у меня быстро пропал, но другого помощника у отца нет.
Всё лето мы строим дом и кладем печки.
Я завидую своей подружке Люське. Она никогда ничего не делает, у неё есть бабушка. Я тоже хочу бабушку. Но у меня её нет.
Дом Люськи напротив сельсовета. Её бабушка с раннего утра хлопочет по дому. В их огромном доме всегда вкусно пахнет едой.
Люськина бабушка каждое утро печет хлеб, запах которого слышен аж с улицы; варит щи, управляет домом. Люська всегда сыта и свободна.
В их доме стоит огромный чёрный кожаный диван с откидными валиками, на которые можно облокотиться. Такого дивана в деревне больше ни у кого нет. Дома чисто и уютно.
Я не понимаю, почему Люська может свободно бегать, ходить с ребятами на речку, а я всё время занята.
Даже, чтобы сходить в кино, мне приходится долго выпрашивать у мамы разрешение и пять копеек на билет.
А ведь фильм привозят в деревенский клуб всего один раз в неделю. Мама всё время удивляется и говорит, что я видела это кино вчера и зачем мне второй раз идти в клуб.
Попасть в клуб, это – целое счастье. Выпросив пять копеек на билет, я всегда мчусь скорее занять самое лучшее место.
Лучшее место, это, конечно же, на полу, перед самым экраном. Как здорово сидеть прямо рядом с героями. Один фильм я бы смотрела и смотрела много раз. Почему нельзя ходить в кино каждый день?
Ещё рано утром, зная, что в клуб привезли новый фильм и на магазине и сельсовете повесили афишу, я начинаю канючить у мамы разрешение и деньги, чтобы вечером получить долгожданную радость.
Я мою ненавистные молочные трехлитровые банки. Мыть их очень неприятно: они жирные, холодная вода студит руки и ничего не отмывает.
Банок всегда много. Руки почти полностью входят в банку и становятся липкими. Ещё мне надо купить хлеб.
Магазин далеко, чтобы пройти по засохшим колдобинам развороченной тракторами дороги надо не один раз ободрать ноги. Но надежда на вечерний поход в клуб и растопленное сердце мамы жива, и я иду.
Хлеб тяжёлый, одна булка весит целый килограмм, а их несколько. Обратная дорога превращается в целое преодоление. Хлебные булки царапают ноги сквозь сетку и по колеястой дороге тащить их неудобно.
Дома я снова хожу кругами около мамы и прошу деньги на билет.
Мама, наконец – то, разрешает, но радость портит новость о том, что с утра мамина Кума идёт за ягодами и берёт
Мамина Кума – здоровенная тётка, которая как лось носится по лесу в поисках ягод. Бегать за ней – это целое наказание. Я всё время боюсь потеряться и гляжу, куда она бежит. Естественно, что ягод набрать столько же, как она, я не могу. Я не люблю собирать ягоды, меня всегда кусают комары. Они такие огромные и злые, что, когда я прихожу из леса, тело долго чешется от их злобных укусов.
Радость от разрешения пойти в кино перебивает разочарование от завтрашнего похода в лес и предчувствия маминого неудовольствия по поводу количества собранных мной ягод. Я ещё никогда не смогла набрать столько ягод, чтобы мама была довольна. У Кумы всегда больше.
Папа сказал, что повезёт меня в санаторий лечиться в место с красивым названием «Глядены». Мы поедем на поезде.
Я ни разу не видела поезд, даже в кино, которое показывают в клубе. Мне волнительно, страшно и очень интересно. Кроме своей деревни Андрюшино, я нигде не была.
Как это уехать в другое место, и остаться совсем – совсем одной. Я не могу понять, что я чувствую больше: страх или радость?
Папа сказал, чтобы я ничего не боялась, что поезд – это как дом и я ничего не почувствую, будет интересно и нестрашно. Папа пообещал, что я буду смотреть в окно, и в нём будут мелькать деревья и дома. А в санатории будут дети, с которыми я обязательно подружусь. Он заберёт меня через месяц, кода я поправлю своё здоровье.
Я не могу поверить, что увижу другой мир. Большой мир. Я знаю, что этот мир мне очень понравится. Я верю, что мне понравится и поезд потому, что папа обещал.
А ещё я знаю, что обязательно отсюда уеду, навсегда. Я буду жить в большом городе, и пусть этот город сейчас ещё пока живет только в кино, которое я смотрю на полу перед экраном деревенского клуба.
ПС.
Село Андрюшино расположено в малонаселенной лесной местности на левом берегу реки Анеп (правого притока реки Тавда), в 45 километрах (по автотрассе в 51 километрах) к юго-востоку от районного центра посёлка Гари Свердловской области.
В просторечии село называли – Андрюшка. Дорог в село не было. Эта проблема есть и сейчас.
Глава 2
Глядены
В Глядены мы с папой едем несколько дней. Сначала на почтовой машине до Гарей, потом – по реке до Сосьвы.
В дороге интересно. Внутри меня искрятся маленькие звёздочки, они пританцовывают и наполняют восторгом. Хочется петь и танцевать. Всё моё тело пропитано радостью. Скоро я увижу город, такой, как в кино.
Мне кажется, что где-то в середине груди сидит маленький весёлый чертёнок, который хочет вырваться наружу и бежать вперед вприпрыжку.
Когда я смотрела в клубе фильм, меня удивило, что земля в кино гладкая-гладкая, блестящая и мокрая. Папа тогда сказал, что это асфальт и в городе хорошая дорога, на ней нет огромных колдобин.