Я уеду отсюда
Шрифт:
Идти на покос далеко, рядом в Андрюшке косить не разрешают, покосов нет, мы не колхозники. Можно косить только в месте, которое называется: «Пятьдесят пятый километр».
С одной стороны от нашего дома, через дорогу – тайга. Если папка найдет в этом лесу у дома какую-нибудь полянку и соберёт там охапки три травы для скота, обвяжет веревкой, погрузит на спину – бежит домой оглядывается, чтоб никто не увидел. Хорошо, что дом чуть ли не в тайге, быстро перебежит дорогу.
Почему нельзя косить
Поэтому на покос надо шлёпать по тайге за 16 километров, и с собой тащить всё на весь период пока будешь сено заготавливать, и косы, и вилы, и грабли, и хлеб, еду всякую и на чём поспать, хотули тяжеленные. Всегда неизвестно, на какое время в тайгу идешь, какая погода будет, быстро ли управишься.
Я раз, два попробовала косой махнуть попала в кочку. А потом папка показал, как надо косу держать, и у меня сразу получилось. Отец говорит: «Дочь Тамара у меня, как заправский мужик косит».
Целый день косить тяжело. Сначала косишь, трава складывается рядком. Потом её нужно переворачивать, для просушки, а когда высохнет, складывать в копны.
Папка просовывает две длинные жердины под огромный ворох копны тяжеленной травы и её надо нести к месту, где будет формироваться стог.
Это очень неподъёмно. Кажется, все кишки вывалятся, пока тащишь это всё на плечах к месту, где будешь стоговать. Я, наверное, потому и маленького роста, что от тяжести не выросла.
В стог сметать, тоже надо изловчиться.
Меня один раз ещё маленькую (тогда мама с нами ещё ходила) посадили на стог, нужно было утаптывать сверху плотно траву, а трава колючая. Надо аккуратно на стогу себя вести, чтоб не свалиться и чтоб на вилы не насадили. На высокий стог мне потом подали жердину, надо было по ней спускаться вниз, я чуть лоб не разбила, сорвалась, мама от страха, как закричала.
Мы косим с папкой, а он всё на небо поглядывает, всё дождь вычисляет. Не дай Бог, брызнет, торопимся до дождя спрятать сено, чтоб не гнило потом. Ой, забегает отец, если дождь закапает, ой, заругается. Да и ночевать в лесу потом не очень радостно, если вымокнешь.
Зимой, когда устанавливается дорога, стог сена можно вывезти из леса. Папка договаривается с колхозниками, и наше сено привозят к дому.
Тут тоже работы полон рот. В полном смысле слова – и сено во рту. Подсадят меня на сарайку и в узкое окно закидывают сено, а я должна притаптывать его, чтоб весь стог вошел на чердак. А сено не лезет, если я плохо его там приберу. На чердаке тесно. Папка снизу кидает, а мне успевать надо.
Столько всего со мной за мою жизнь приключилось…
И вот уже я девушка.
Конечно, девушкой меня назвать трудно. Худая, маленького роста, белобрысая, бровей нет, груди нет. На девку
Мне бы хотелось быть пополнее.
Вот Люська моя подружка – красавица. Она прямо настоящая девушка.
Хотя мой двоюродный брат говорит, что не понимает, что во мне парни находят, почему за мной ухлёстывают, а за Люськой не бегают.
Сёстры у меня тоже красивые смуглые, с красивыми бровями. Они похожи на маму.
А я – отцова дочь, вся в него.
Летом к нам в деревню пригоняют тунеядцев, чтоб они работали в колхозе. Указом Президиума Верховного Совета СССР 4 мая 1961 года усилена борьба с тунеядством.
Везде развешены плакаты:
– «Тунеядцы – наши враги! Хлеб трудовой от них береги!»,
– «Добросовестный труд – на благо обществу. Кто не работает – тот не ест!»
Если человек не работает на строительстве коммунизма четыре месяца подряд (кроме женщин с маленькими детьми) и его вина доказана судом, «преступника» ссылают на срок от двух до пяти лет, причём производится конфискация имущества «тунеядца», нажитого нечестным путем.
Мама говорит, что Указ уравнял «отъявленных бездельников» и всех граждан, работавших, но получавших «нетрудовые доходы», в том числе и представителей творческих профессий. Даже писателей считают тунеядцами.
Тех, кого обвинили в тунеядстве, называют сокращенно «БОРЗ», это значит без определенного рода занятий. Потом в уголовном жаргоне появилось слово «борзой», т.е. наглый, не желающий работать.
Когда в Андрюшку привозят тунеядцев вся деревня гудит, радуется. Это значит, в клубе будут новые парни, модные, городские стиляги.
Тунеядцы – все хорошо и модно одеты. Парни в красивых ботинках. Наши-то деревенские в сапожищах ходят, а зимой в валенках.
Название «стиляга» стало нарицательным, благодаря известному одноимённому фельетону Д. Беляева, опубликованному в журнале «Крокодил» под рубрикой «Типы, уходящие в прошлое».
В очерке описывается школьный вечер, где появился «разодетый на иностранный манер» невежественный и тщеславный молодой человек, гордый своим нелепым пёстрым нарядом и навыками в зарубежных танцах.
Он вызывает смех и брезгливую жалость у других студентов. Также в фельетоне представлена подруга стиляги Мумочка, «по виду спорхнувшая с обложки журнала мод».
Очерк «Стиляга» и напечатанная в том же номере статья о безродных космополитах стали сигналом начала кампании против влияния Запада. Есть мнение, что сам термин «стиляга» пришёл из музыкального языка: у джазовых исполнителей термин «стилять» означал «копировать чужой стиль игры». Существует выражение «дуть стилягу» – то есть играть в подражательной манере.