Я уеду отсюда
Шрифт:
У стиляг тонкие узкие брюки – дудочки. Модники носят ботинки на рифленой каучуковой подошве.
По проспекту, словно манекен,
Вечером эффектный бродит джентльмен.
Всё отдаст вам лодырь и барчук
За цветастый стильный галстук
и за каучук.
В нашей деревне стиляг любят. Городские парни умные, культурные, в основном студенты из хороших семей.
С
Рады в деревне и когда с колоний сбегают зэки. В Андрюшку в этот период приезжают стрелки. Они охраняют население и ищут беглецов. Деревня наполняется народом и весельем.
ЗэКи никогда не пакостят. Иногда, кто-нибудь из деревенских, нет и нет, скажет: «Кто-то в бане ночевал», или в худшем случае фуфайку стырят.
Школа закончена. Мама не хочет отпускать меня в 15 лет учиться в город Серов. Это далеко, а с нашими дорогами, видеться мы будем редко.
Родители считают, что я не поступлю.
Уверенность подкрепляет тот факт, что учителей по многим предметам у нас в деревенской школе не хватает, преподавали – бывшие десятиклассники. Немецкий язык, вообще, несколько месяцев учили за все годы. Правда, мне, сказали, что к языку у меня большие способности. Но развить их не удалось. Ещё я очень люблю читать.
Мама говорит, что в школе мне дали не характеристику, а «волчий билет» с которым, уж точно никуда не возьмут.
Конечно «волчий билет», сами меня никуда не отпускали, вот характеристику плохую и дали. Все ребята летом на поле отрабатывали, а меня мама не пускала. Вот я и получила.
Но я верю, что поступлю. В деревне оставаться я не намерена. Смелость – города берет. И я обязательно всего добьюсь.
Мы с подружкой едем подавать документы в г. Серов. Ну, слово «едем», тут, конечно, не применимо.
Мы вдвоём идем 34 километра со своими баулами к хутору Линтовка (правильно это место называется деревня Линты, но в Андрюшке все говорят Линтовка).
Рядом находится участок по переработке леса и оттуда ходит тепловоз, который отвезет нас в светлое будущее.
Тепловоза нет, и мы до ночи с работником этого участка ждём транспорт.
Когда стемнело, мужчина пожалел нас и сказал, что даст место переночевать, а утром отправит в Сосьву.
Работник станции сказал вести себя очень тихо, и привёл нас к какому- то вагону. Ничего не видно, он поднёс палец к губам, велев вести себя, как мышам – тихо.
Мы легли сразу же в первое купе и уснули. Шутка ли, целый день шлепали до Линтовки по бездорожью и томились в ожидании поездки.
Разбудил он нас рано, было совсем темно, и так же тихо велел выходить.
На выходе я увидела огромное количество мужских кирзовых сапог, выстроенных в ряды. Я поняла, что мы ночевали у заключённых – бесконвойников, которые валили здесь
Мне стало страшно. Всю ночь мы провели в бараке с осужденными мужиками, работающими на лесоповале.
Но мужчина посадил нас на тепловоз, и мы поехали покорять город.
Вокруг нашего села Андрюшино много зон. Кто-то работает под конвоем, а некоторых людей отпускают на поселение.
В 1948 году (в год моего рождения), открылся Гаринский эксплуатационный участок и по рекам района стали перевозить грузы и пассажиров катерами, так как дорог нет.
В 50-х годах наш Гаринский район определён как большая сырьевая база леса и началось строительство колоний, основной функцией которых стала заготовка древесины: Гари, Пуксинка, Лапотково, Зимний, Новый Вагиль…
Наши малопригодные для жизни таёжные и болотистые места стали использоваться для исправления неблагонадёжных людей.
Я поступаю в Серовское медицинское училище, мне хочется быть медсестрой или фельдшером.
На экзамене по математике, я смотрю на пример из букв «А» и «Б», и не понимаю, что говорить дальше.
С умным видом читаю вслух экзаменатору. Преподаватель понимает, что дело плохо, сочувствует мне и советует бежать в Серовское педагогическое училище, где ещё не закончился приём документов. Из жалости за экзамен по математике мне ставят тройку.
Экзаменатор подробно объясняет мне, что с этими документами, меня возьмут учиться, и новые экзамены сдавать будет не нужно.
Серовское педагогическое училище открылось еще в 1939 году. Первый выпуск педагогов из училища состоялся уже во время войны в 1942 году, и многие сразу ушли на фронт. Сначала учреждение готовило учителей начальных классов, а с 1967 года стали обучать ещё и на воспитателей дошкольных учреждений, учителей пения.
Окрыленная я бегу в педучилище. Ещё нужно сдать музыку.
Ну, тут, то я не подведу! Не зря же мы слушали радио и пели песни. Я пою на экзамене:
«Солнечный круг, небо вокруг.
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке, и подписал в уголке:
«Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо!
Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!».
Я пою с таким напором, что шансов отказать мне – просто нет. Мои музыкальные способности хвалят. И вот, я – студентка!!!
Весь мой класс после попыток поступить учиться вернулся в деревню обратно, никто не поступил. Знаний нам давали не достаточно, и конкурировать с городскими ребятами мы не смогли.
Вернувшись из Серова в Андрюшку, я не застаю дома родителей. Дверь закрыта, и я залажу через окно в большую комнату нашего уютного жилья.
Вместе со мной врывается теплый осенний ветер.
Как же у нас красиво! Во все пять окон гостиной проникает яркое солнце, смешавшееся с отсветом осенних листьев.