Я украду твой голос
Шрифт:
Сжавшийся в кресле Композитор безмерно завидовал певице. Даже он, понимая колдовскую сущность ее голоса, почувствовал укол любви к этой хрупкой девушке. В какой-то момент он подумал, что зрители аплодируют его песне, его таланту, его мелодии. Но нет. Ни одна, даже самая чудесная музыка, не сравнится с ее удивительным голосом. Музыка — это изящная оправа, а голос — восхитительный бриллиант, сияющий в ней.
Сгорбленный Композитор покинул зал, не дожидаясь окончания поклонов. «Мне нужен твой голос. Я украду его», —
А пока он поможет ей раскрыть ее великий талант. Он напишет для нее новую песню, гораздо лучше предыдущей. А стихи он возьмет из блокнота убитого поэта.
Глава 37
В гримерной, заваленной цветами, помимо Марины Васильевой находились автор музыки большинства ее песен Александр Баровский и отец певицы.
— Мариночка, откуда взялась последняя песня? — нетерпеливо спрашивал Баровский.
— Вам она понравилась?
— Почему я ничего не знаю о ней?
— Это сюрприз. Я тайно репетировала с музыкантами.
— Я не спрашиваю про репетицию. Я спрашиваю, кто ее автор?
— Стихи написал Миша.
— А музыку?
— Тоже он.
— О чем ты говоришь! Миша не знал ни одной ноты! Он не учился музыке.
— Я нашла листок из его блокнота с текстом песни. Помните, на последней репетиции он начал сочинять стихи про собаку? Там же были и ноты. Вот этот листок. Почерк Мишин, сами посмотрите!
Баровский жадно схватил бумажку и впился глазами в ноты.
— Слова написаны одной ручкой, а ноты другой. Миша не мог написать музыку! Он только поэт.
— Когда я прочла текст и ноты, я сразу поняла — это маленький шедевр. Я должна была ее исполнить в память Миши. Вы видели, как ее приняли слушатели? Они не отпускали меня со сцены, пока я не повторила последний куплет.
— Ты меня удивила, — качал головой Баровский. — Сильно удивила.
— Ведь, правда, песня замечательная?
— Стихи Мишины. Но музыка… Какая-то она нестандартная. Записана небрежно. Используются не все инструменты. По существу, здесь одна мелодия.
— Зато какая! Музыканты загорелись и сами подобрали недостающие партии.
— Кто же ее написал? Я не могу определить, чей это стиль.
— Подождите! Вы не о том рассуждаете. — В разговор вмешался генерал армии Алексей Васильев, одетый по случаю концерта в парадный мундир. — Марина, где ты нашла листок с текстом песни?
— В нашей машине. Представляете, на сиденье лежала дивная роза, и к ее шипу был приколота песня. Так красиво.
— Когда это
— Три дня назад. После концерта. Я села в машину, а там — этот цветок.
— Ты раньше видела эти стихи?
— Слышала. Первые строчки. Миша начал их писать прямо на репетиции. А ночью его убили. Эта ужасная смерть, с разрезанным горлом. Ты помнишь, я рассказывала.
— Кто же их подбросил? Родственники погибшего?
Баровский покачал головой.
— Нет. У него осталась только тетка. Я обращался к ней. Она передала мне все его записи. Но это оказались старые стихи. Блокнот, который он в последнее время носил с собой, пропал.
— Мне надо срочно позвонить. — Генерал тяжело посмотрел на Баровского. — Вам придется покинуть помещение. Марина, быстро переодевайся, пора уезжать. — Генерал вытолкал растерянного композитора и отдал приказ двум офицерам, дежурящим у двери: — Не отлучаться ни под каким предлогом. И никого не впускать! Я сейчас вернусь.
Он прошел в кабинет директора концертного зала и набрал номер Трифонова. Представившись, генерал отчеканил слова командирским голосом:
— Подполковник, срочно поднимите дело об убийстве поэта, писавшего для Марины тексты песен.
— Товарищ генерал армии, что вас интересует?
— Был ли изъят блокнот со стихами с места преступления? В тот день убитый носил его с собой.
— Нет. Карманы поэта оказались пусты. Совершенно пусты.
— Может, он успел его выложить?
— Исключено. Мы установили, что погибший получил удар по голове при входе в квартиру. Ключи от двери валялись на полу.
— Значит, блокнот мог забрать убийца?
— Как и всё, что принес с собой поэт. В частности, магнитофонную ленту с записью репетиции вашей дочери. И сам магнитофон, кстати.
— Почему вы мне об этом раньше не доложили? — рявкнул Васильев.
— Виноват, товарищ генерала армии. Но, мы обязаны хранить тайну следствия.
— Убийца интересуется моей дочерью, слушает ее песни, следит за ней, а я узнаю об этом последним!
— Какая слежка? Что случилось?
— Страницу из этого блокнота три дня назад подбросили в машину моей дочери.
— Как это произошло? Есть свидетели?
— Я сам разберусь, — стиснув зубы, прохрипел генерал и положил трубку.
Однако опрос водителя ничего не дал. Один раз за время концерта он отходил от машины, в это время к ней мог подойти кто угодно. Водитель припомнил, что день был жарким, и цветок, скорее всего, подбросили в щель незакрытого заднего окна автомобиля.
Раздраженный генерал вез дочь домой. Вместе с ней он разместился на заднем сиденье. Охранников он отпустил.
— Всё! Без моего ведома из квартиры ни шагу!
— Папа, а как же репетиции?
— Концерты закончились, репетиции подождут.