Я умер вчера
Шрифт:
Эти мысли существовали как бы сами по себе, не мешая Татьяне набирать текст книги на компьютере. Она давно уже научилась совмещать работу творческую с работой служебной таким образом, чтобы обе линии размышлений существовали параллельно, не мешая друг другу. Ира на кухне возилась с обедом, стараясь производить как можно меньше шума, ибо к писательским трудам Татьяны относилась с благоговением. По квартире постепенно начали расползаться упоительные запахи, источаемые очередным кулинарным шедевром. Периодически звонил телефон, но Татьяна не отрывалась от работы, предоставляя Ирине отвечать на
– Таня, иди обедать! – позвала Ирочка.
Татьяна дописала фразу до точки, быстро пробежала глазами последний абзац и вышла из комнаты.
– Звонила Настя, спрашивала, может ли прийти к нам сегодня. Я сказала, что может, потому что ты вроде никуда не собираешься. Я правильно сказала? Или нужно было тебя позвать к телефону?
– Все правильно, – кивнула Татьяна. – А что у нее случилось? Или просто так, визит вежливости?
– Не знаю. Но голос у нее был озабоченный.
– А кавалер твой звонил? – осведомилась Татьяна.
– А как же! – Ира лучезарно улыбнулась. – Ужасно расстроился, что мы сегодня не увидимся. Ничего, пусть делами позанимается, впереди выходные, еще успеем побыть вместе.
Татьяна рассеянно доела какое-то экзотическое блюдо, в котором, по уверению Иры, была немыслимая куча витаминов, полезных для беременных, и снова вернулась к работе. Как вовремя случились все эти статьи в газетах и журналах! Если бы не они, ей бы в голову никогда не пришло, что со страниц своих книг можно и нужно разговаривать со своими читателями, потому что те, кто читает ее постоянно и кому нравятся ее книги, являются не кем иным, как ее друзьями, и с ними просто нельзя не поделиться и своими радостями, и своими печалями, и своими раздумьями. Рассказать им хороший анекдот и порадоваться их смеху. Посетовать на несправедливость жизни и встретить в них понимание и сочувствие. В тот момент, когда она поняла, что писать книги можно и так, ей сразу стало легко, и недописанная повесть, лежавшая в столе мертвым грузом, вдруг ожила и стала двигаться дальше.
Она не замечала, как идет время, и очень удивилась, когда пришла Настя и оказалось, что уже половина девятого вечера.
– Вот славно, как раз к ужину! – радостно воскликнула Ира.
Однако Татьяна тут же остудила ее порыв, заявив, что ужинать они будут попозже, а сейчас им с Настей надо поговорить. Ира огорченно вздохнула и ушла в свою комнату. Настя тут же залезла с ногами на мягкий диван. Она еще в прошлый раз облюбовала себе это место, здесь ей было удобно и уютно.
– Как книжка? Пишется? – спросила она.
– Представь себе, пишется, хотя жизнь этому упорно препятствовала, – пошутила Татьяна.
– Каким образом?
– А ты разве не знаешь?
– О чем? – непонимающе спросила Настя. – Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду тот позор и поношение, которому меня подвергли средства массовой информации.
– Ты имеешь в виду ту пакость, которую мы вместе читали?
– Да что ты! Это был маленький такой, нежненький цветочек. А потом как пошли ягодки – одна другой увесистей, размером с арбуз. Ты что, Настюшка, правда не знаешь?
– Да честное слово! Впервые слышу. Я же газеты не читаю.
– Как, вообще не читаешь? – изумилась Татьяна.
– Крайне редко, по большим
– Ну, тогда ты многого себя лишаешь. Неужели тебе не интересно узнать, что министры берут взятки, или, например, не платят налоги, или покупают по десять квартир и по двадцать дач?
– Не-а, не интересно. Так что там в газетах о тебе написано?
– Написано, что я бесталанная графоманка, что я оболваниваю своими окололитературными писаниями наше несчастное затюканное население, тем самым лишая его прекрасной и светлой русской культуры. Что я получаю за свои книги огромные гонорары. Что меня заклеймила вся писательская общественность, собравшаяся на заседание Совета по культуре при Президенте России. Ты представляешь, какая честь мне оказана? В России сотни самых разных писателей, но заклеймили одну меня. Только я удостоилась.
Настя слушала ее, приоткрыв рот и не веря собственным ушам.
– Не может быть, Таня. Ты меня разыгрываешь, – наконец произнесла она, обретя дар речи.
– Да ни капельки, – Татьяна весело расхохоталась. – Все так и было. Более того, меня активно пытаются рассорить со Стасовым.
– Кто пытается?
– Не знаю. Стасов сейчас это выясняет. При такой ситуации я должна была бы, по идее, или руки на себя наложить, или начать пить, или уйти в монастырь. Но я же настоящая русская баба, меня голыми руками не возьмешь. Поплакала я, поплакала, а потом поняла, что надо делать, и села за компьютер. И все как рукой сняло.
– Господи, да чем же ты так насолила журналистам, что они на тебя накинулись?
– Понятия не имею. Вроде мы с ними не ссорились. Правда, к их чести должна сказать, не все считают меня полной идиоткой. Нашелся один такой, который предлагал мне опубликовать материал, в котором восстановил бы мою поруганную репутацию и реабилитировал бы мое честное имя.
– Ну и?..
– И ничего. Я отказалась. Надеюсь, уж тебе-то не надо объяснять, почему.
– Не надо, я понимаю. Ты думаешь, он действительно тебе сочувствовал? Или подозреваешь, что это обычные газетные игрища: вы пишете так, а мы напишем эдак, вы с нами конкурируете, а мы выскажем противоположную точку зрения. Нет?
– Да бог его знает, Настюшка. Все может быть. Но вообще-то этот журналист симпатичный дядька, очень доброжелательный, умеет сочувствовать, сопереживать. И глаза у него добрые.
– Ага, – тихонько пробормотала Настя, – глаза добрые, а череп лысый.
Она сказала это совсем тихо, просто мысли вслух. Вспомнила виденную утром фотографию мужа Лутовой. И не поняла, почему Татьяна вдруг так напряглась. Глаза ее сузились, губы сжались.
– Откуда ты знаешь? – спросила она жестко.
– Что знаю?
– Что череп лысый.
– Ничего я не знаю. Ты о чем?
– А ты?
– Я сегодня встречалась, между прочим, с гражданкой Лутовой. С той самой, которая ходила на колдовские сеансы к твоей убиенной Инессе. У меня с Улановым возникли сложности, и я решила побеседовать с его знакомой в надежде выяснить какие-нибудь пикантные подробности, на которых его можно зацепить в разговоре. Оказалось, что Лутова с ним вообще незнакома и Уланов приходил в гости не к ней, а к ее бывшему мужу. Они же продолжают жить вместе.