Я вернусь к тебе, милая!
Шрифт:
Перед выходом на улицу усадил среди толпы пациентов и родственников, по-хозяйски достал мои туфли, покопавшись в пакете.
– Ногу давай.
Склонился, тапочки снял и осторожно пытается балетки надеть.
– Да что с тобой такое! Ты еще пятки мне полижи! Илья! Перестань.
– Сама наденешь?
– Конечно, надену. Я живой человек!
– Я тоже! Живой человек!
Обиделся, что ли? Ничего себе… Я посмотрела на его плечи и перестала злиться, успокоилась. Даже поблагодарила на автомате:
–
– Конечно. Там далеко до машины.
Обрадовался. Слышу по голосу.
Боже мой, куда же я лечу! Как мы с ним… поедем вдвоем и приедем вдвоем. Что же он такое на самом деле.
Я пряталась и старалась не смотреть на его лицо. Боялась узнать знакомые черты. Нет, Никита был совсем другим, Илья больше похож на папу, а мой Никита на свою маму…
В машине меня ждала еще одна «передачка». Пакет с едой и кефиром, лимонад мой любимый – апельсиновая «Фанта».
Плед пах мужским одеколоном.
– Илья, ты что, здесь спал? – я даже не поняла, что заговорила с ним.
– А что?
– Ничего. А гостиница?
– Деньги еще могут понадобиться.
– А где ты …умывался?
– Я как кот, лапой. …. Из бутылки умывался. Ездил в баню.
– Извини. В палате тоже негде спать.
– Я волновался.
– Сейчас не волнуешься?
– Мира, прошу тебя, давай поговорим потом. Я не могу сейчас.
– А что тебе мешает?
– Это неважно.
Он сел за руль и начал выезжать со стоянки, где было множество машин. Я легла на подушку, но было больно шею от тряски, поэтому сразу поднялась.
Выезжали из Москвы два с лишним часа. Я так замучилась, что не было сил.
– Илья, мне нужно отдохнуть. Я не могу лечь, когда мы едем, шея болит.
– Сейчас, я найду местечко и остановлюсь. Потерпи, Мила. Сильно болит?
– Лежать не могу и сидеть… больно.
– Как же я тебя довезу? А врачи мне сказали, что можно ехать.
– Ну да, мы и едем.
– Давай в гостиницу. Я тебе номер сниму. Сейчас найдем какую-нибудь, за городом. В Москву возвращаться не будем, это еще два часа. Ты отдохнешь, поспишь, одна, не волнуйся. Я в машине останусь. А утром… поедем потихоньку. Матери только позвони, она сегодня ждет, и мне своей позвонить нужно. Ты потерпишь еще немного? – Илья смотрел только вперед на дорогу, а мне вдруг захотелось ему в глаза заглянуть. Он был сейчас так похож на своего отца дядю Васю, что я как с ума сошла, как же я расплакалась.
И даже завыла.
Пришла в себя, когда Илья меня за руки держал и повторял:
– Где болит, что болит, Мира, успокойся, скажи, что и где у тебя болит? Я должен знать, я скорую вызову.
– Рада, что домой еду. Илья, отпусти. Не болит, я рада … маму увижу.
– Точно? Поэтому ты плачешь? Я сейчас, не тогда, сейчас … не обидел тебя? Не напугал? Ведь теперь я для тебя зверь, а не человек…
Всхлипываю.
– Ты не зверь. Ты похож на своего отца, дядю Васю. А он хороший. Найди гостиницу, Илья, я не смогу доехать. У меня есть деньги, мама дала. А это ты ей дал?
– Неважно. Главное не плачь, я тебя должен вернуть домой… живой и здоровой.
– Спасибо. У тебя в машине не очень больно трясет, только я лежать не могу, сильно устала.
Гостиница нашлась под Рязанью. Я ощущала такую дрожащую в груди красоту, … великолепные купола стелы с надписью «Рязань», деревья, дома, люди, жизнь. Как будто слезы, которые я пролила, оказались дождем, напоили благодатную почву, из нее постепенно показались ростки светло-зеленые, жизненные и уже скоро … распустятся цветы моей жизни. Ландыши или тюльпаны…
Только эта аритмия… дрожание… Она пройдет и всё. У меня будет ребенок. Будет. Ребенок. Я верила в это так же свято, как поверила, что жизнь моя кончена.
Мы вышли из машины и оказались в лесу, возле маленькой гостиницы. Солнце уже грело лучами верхушки деревьев, ослепляя меня. Вдохнув влажный и уже прохладный воздух, показалось, что пахнет грибами.
Илье предложили поужинать, и он посмотрел на меня.
– Я покачала головой.
– Нет, спасибо. Нам только номер. Моя … сестра устала, ей нужно быстрее. Можно я отнесу, а потом оформлю? Так можно?
Да, ему дали ключ, он подхватил меня на руки и понес в гостиницу,
И вот теперь я сидела в номере с двумя кроватями, у открытого окна, откуда доносился запах сосен и елей, и шашлыком тянуло…
Илья принес мои вещи, еду из машины,
– Мира, сказали, может быть прохладно. Вот еще одеяло. Всё хорошо?
– Да. Спасибо.
Молча, вышел и больше не вернулся.
Каким он был тогда? Как мог наброситься? А вдруг он … А вдруг это правда я??? Я же ничего не помню!! Вот зачем я на ночь подумала об этом, никогда не думала и тут… Он не похож на чудовище. Скорее на молчаливого спортсмена – дурачка.
В три часа ночи я проснулась.
Было прохладно, подошла и закрыла окно. Задумалась.
Взяла телефон и позвонила. С первого гудка Илья ответил страшным голосом:
– Что случилось? Тебе плохо? Я иду…
– Поговорить надо.
Пауза, дышит тяжело. Что он там делал, уже бежал что ли? Грелся?
– Я иду. Только потом не жалей, ладно?
– Жалею, что сразу в полицию не заявила!
– О чем?
– Как о чем? Что ты меня чуть не изнасиловал, дурак! Забыл?
–-Я тебя не насиловал. Я вообще не понимал совсем ничего. Только собачий лай услышал, и этот алкоголик с вилами прибежал.