Я вернусь...
Шрифт:
– Начнем с одного, – разочаровал его Адреналин. – По маленькой, значит. Почем нынче это удовольствие?
Киоскер назвал цену.
– Надо же! – изумился Адреналин. Изумился как-то очень уж чересчур, неискренне и фальшиво. – Совсем копейки! А выиграть зато – слышишь, Семен? – выиграть, я говорю, можно целую кучу денег. Целую кучу!
И он показал руками, какую кучу денег можно выиграть, купив билет мгновенной лотереи "Спринт".
– Послушай, отец, – продолжал Адреналин, заискивающе просовывая голову в окошко, – а на веревочку вы эти билетики больше не нанизываете? Помнишь, раньше нанизывали, и они висели гирляндами,
Он сунул в окошко мелочь, старательно выбрал из пододвинутой киоскером коробки билет, но надрывать его почему-то не стал. Вместо этого Адреналин зачем-то полез в карман, выудил оттуда витой кожаный шнурок, продел его в окаймленный железом глазок на том конце билета, который нужно было отрывать, завязал концы шнурка узлом и повесил получившееся сомнительное украшение себе на шею. Надо думать, шнурок он заготовил заранее, иначе откуда ему было взяться в кармане? У Зимина зародилось подозрение, что Адреналин попросту сошел с ума; другое объяснение его диким поступкам подобрать было трудно.
Зимин посмотрел на киоскера. Киоскер старательно глядел мимо Адреналина, делая вид, что его все это не касается. Он, несомненно, уже окончательно убедился, что парочка приехавших на мусоровозе молодых людей разыгрывает какой-то странный спектакль, но что это за спектакль такой, отчего, зачем и, главное, чем он кончится, понять он не мог, да и не хотел, наверное. В такой ситуации он мог сделать только одно: притвориться, что его здесь нет. Авось, покуражатся и уедут. Мало ли в Москве чокнутых!
Но не тут-то было. Адреналин удовлетворенно осмотрел свою обновку, снова сунулся лицом в окошко и сказал:
– Ты бы прогулялся, папаша. Чего целый день сиднем сидеть? Все равно торговли никакой нет. И не будет, поверь моему слову. Не будет, отец, уж я-то знаю. Слушай, а это не ты здесь работал лет двадцать назад? Точнее, двадцать два. Не ты? Да, точно, не ты... Жаль. Так ты бы все-таки пошел прогулялся.
– Отойдите, молодой человек, – с ненавистью выговорил киоскер. – Чего привязался? Нечего мне покупателей отпугивать!
– Ну, как знаешь, батя, – сказал Адреналин, выпрямляясь. – Я ведь о тебе забочусь. Хотел, понимаешь, как лучше...
Он повернулся к киоску спиной и спокойно зашагал обратно к мусоровозу, который клокотал работающим на холостых оборотах двигателем у кромки тротуара. Идя вслед за ним, Зимин обернулся и увидел киоскера, который, приоткрыв дверь своей будки и наполовину высунувшись наружу, сверлил спину Адреналина подозрительным взглядом.
Адреналин забрался в кабину и с лязгом захлопнул дверцу. Теперь, когда никто, кроме Зимина, не мог его видеть, он выглядел осунувшимся и постаревшим. Зимин уселся рядом с ним и спросил:
– Ты чего, Леха? Что ты задумал?
– Столько лет, – непонятно пробормотал Адреналин. – Столько трахнутых лет! Ну, держись, сволочь!
Он плавно толкнул вперед рычаг коробки передач, отпустил сцепление и дал газ. Движок взревел, Адреналин выкрутил руль, и огромный грузовик, тяжело подпрыгнув, взобрался на бордюр.
Адреналин давил на газ изо всех сил, но тяжелая машина разгонялась мучительно медленно, и к киоску они подъехали всего лишь на второй передаче. Зимин, который уже успел сообразить, что сейчас произойдет, раскорячился
Потом киоск за что-то зацепился, машина с хрустом подмяла его под себя и переехала. Адреналин немедленно ударил по тормозам, включил заднюю передачу и переехал то, что осталось от ненавистной ему будки, еще раз, доведя процесс разрушения до конца. После этого он по пояс высунулся из кабины, отыскал глазами притаившегося за водосточной трубой киоскера и бешено проорал ему:
– Запомни, старый хрен, и передай своему начальству: если вы попробуете опять поставить свою вонючую лавочку на этом месте, я снесу ее снова! Сколько раз поставите, столько и снесу! И учти, в следующий раз я проутюжу ее вместе с тобой!
Ветерок гонял по пыльному тротуару рассыпанные лотерейные билеты и обрывки рекламных плакатов, от мусоровоза распространялись тяжелые запахи солярки и гниющих на жаре отбросов. Зимин заметил, что все еще держит руку на кнопке клаксона, и поспешно убрал ее оттуда. Сразу стало тише.
Адреналин со скрежетом воткнул первую передачу, напоследок еще раз прошелся колесами по остаткам киоска, съехал с тротуара на мостовую и укатил. Лотерейный билет на шнурке подскакивал поверх его несвежей рубашки в такт колебаниям машины.
В квартале от того места, где Адреналин столь горячо распрощался с прошлым, они бросили машину, пробежали проходными дворами, поймали такси и доехали до ближайшей станции метро, а оттуда под землей добрались до торгового центра, где их дожидалась, калясь на солнце, красная "каррера".
По дороге с ними ничего особенного не произошло, потому что Адреналин был занят: он объяснял Зимину, что это было, почему и зачем. Смешнее всего было то, что Зимин не только понял его путаные объяснения, но и признал их удовлетворительными.
Глава 8
Юрий потер кулаками слипающиеся глаза и задумался, сварить ему кофе или все-таки не стоит. Глаза горели, как будто их засыпали песком, и ни в какую не желали смотреть на белый свет, но спать не хотелось. Слишком много событий произошло с ним за последние несколько часов, слишком многое он услышал, почувствовал и вспомнил. Мысли бестолково роились в гудящей от недосыпания и пива голове, Юрия слегка потряхивало от перевозбуждения, и оставалось лишь проклинать Мирона, так не вовремя подвернувшегося под руку со своим новым взглядом на жизнь. Не вовремя? А может быть, наоборот, очень даже вовремя? По правде говоря, Юрий уже в течение некоторого времени чувствовал, что ему как раз и не хватает нового взгляда на жизнь. Его старые взгляды несколько поизносились, поистерлись от долгого употребления и все чаще вступали в острое противоречие с реальной жизнью. Хуже они от этого не стали, жизнь изменилась, причем не в лучшую сторону, но нельзя же до самой старости жить в мире иллюзий!