Я верю: ты меня слышишь
Шрифт:
Я сам разорвал поцелуй, но только для того, чтобы очертить языком ее подбородок, скользнуть по нежной шее… Гермиона запрокинула голову, еще больше открываясь моим ласкам. Услышал, как ее дыхание участилось, ощутил, как бешено пульсирует беззащитная венка под моим языком. Приник жарким поцелуем к неглубокой ямке у самого основания тонкой шейки.
— Фред…. — протяжно простонала девушка.
Звук ее голоса будоражил до чертиков, заставляя внутри все переворачиваться от предвкушения того, что будет потом… сейчас.
Скользнул языком вверх по ее шее, игриво прихватывая зубами нежную кожу. Почувствовал, как ее изящные пальчики зарылись у меня в волосах… А потом Гермиона резко
Понимал, что не могу, да и не хочу больше себя сдерживать: меня уже всего потряхивало от ожидания. Какая же она страстная, горячая, отзывчивая! Последние остатки разума уносило под таким откровенным, диким напором.
Все еще удерживая девушку в своих объятиях, развернулся и, сделав несколько шагов, практически сбросил ее с себя на кровать. Отстранился, пытаясь отдышаться, пытаясь осознать, что сейчас происходит.
В свете одинокой свечи Гермиона выглядела невероятно соблазнительной и таинственной. Моя… Моя Гермиона. Моя девочка… Неприятный комок подкатил к горлу. Девочка. Могу ли я так поступить? Может, стоит остановиться, пока не поздно? Может…
— Фред, — ее голосок прервал мои мучительные размышления, — пожалуйста, не думай сейчас ни о чем, — мне послышались умоляющие нотки. На грани слышимости Гермиона выдохнула свое приглашение: — Просто иди ко мне.
Я видел, как девушка на локтях подтянулась к центру кровати, опускаясь головой на мягкую подушку. Видел, как ее изящные пальцы скользнули к пуговкам на рубашке, быстро и ловко справляясь с верхней…
Ну как тут можно было устоять?
Вмиг оказался рядом, нависая над ней, перехватывая одной рукой ее тонкие запястья. Я хотел сделать это сам. Медленно расстегивал одну за другой пуговички, с восхищением рассматривая открывающееся моему взору соблазнительное тело. Гермиона сама помогла стащить с нее рубашку, оставаясь в одном лифчике. Мои ладони тут же накрыли восхитительные груди, слегка сжимая упругую плоть, а языком провел влажную дорожку по ложбинке. Приглушенный стон еще больше распалил… Одновременно стянул две лямки, завел руки под ее спину и ловко справился с застежкой… Гермиона отбросила в сторону ненужную сейчас вещицу.
Я нервно выдохнул. Больше всего желал сорвать с нее джинсы с трусиками и немедленно оказаться внутри, не заботясь о прелюдии. Но я понимал, что для Гермионы такие действия новы, неизведанны, и мне очень хотелось доставить ей удовольствие. Да, я не мог похвастаться большим количеством девушек в моей кровати и огромным опытом в сексе, но все же кое-что я уже успел узнать…
А еще я хотел, чтобы эта ночь в памяти Гермионы оставила яркий, положительный, незабываемый след. Ведь в предстоящей войне… никто не знает. Будет ли еще у меня такая возможность… Эта мысль отрезвила, заставила осознать, что прежде чем все случится, я хочу ей признаться. Я хотел сказать это. Эти три слова.
Я опять навис над ней, легонько пробегаясь кончиками пальцев по ее лбу, носу, заметил, как она забавно поморщилась. Видно, было щекотно. Моя ладонь накрыла ее щечку, ощущая невероятно нежную кожу. Указательным пальцем обвел контур приоткрывшихся губ.
Вот сейчас.
— Гермиона, — тихо выдохнул, собирая всю храбрость, решаясь на признание, — я тебя…
Она распахнула глаза и тут же накрыла своим пальчиком мои губы, вынуждая прервать фразу.
— Молчи, — прошептала Гермиона. В ее голосе были слышны сдерживаемые слезы. — Слышишь? Не говори ничего! Я хочу… — она тяжело сглотнула, — я хочу, чтобы ты это сказал, когда все закончится… Когда закончится эта чертова война!
Мое сердце сжалось от тоски и нежности.
Тут же нашел ее губы нежным, размеренным поцелуем. Никуда не спешил. Хотел растянуть этот миг. Медленно провел кончиком языка по ее небу, задел метнувшийся навстречу язык, тут же прихватил его зубами… Чтобы через секунду выпустить из сладостного плена. Осыпал поцелуями любимое лицо, проложил дорожку рваных поцелуев по шее, плечам, облизнул хрупкую ключицу. Спустился еще ниже… и накрыл ртом затвердевший сосок. Пока мой язык игриво скользил по упругому бугорку, пальцы медленно обводили ареолу второго соска. Гермиона, громко простонав, вцепилась мне в волосы, крепче притягивая к себе. Ее стоны складывались лишь в мое имя:
— Фред… Фред… Ах!
Сдерживаться стало невыносимо: в штанах все пульсировало и практически взрывалось от предвкушения близости. Опустился еще ниже, скользнул языком в пупок — Гермиона тут же дернулась навстречу. Какая же она отзывчивая!
Не медля, принялся за пуговичку и молнию на ее джинсах: взявшись за пояс, ощутил, как ее ладони накрыли мои руки, помогая стянуть брюки с пленительных бедер. Гермиона осталась в одних трусиках.
Я нашел ее губы, впитывая в себя очередной тихий стон, слегка надавил ладонью на округлое бедро, отводя ножку в сторону. Пальцы скользнули по ее коленке, пробежались щекоткой по бархатистой коже внутренней поверхности бедра и наконец прикоснулись к ней там… Моя ладонь накрыла насквозь промокшие трусики. А Гермиона вдруг надавила своей ладошкой на мою руку, видно, стремясь усилить контакт, создать необходимое трение… Подцепив резинку трусиков, сдвинул их в сторону, открывая для себя ее естество. Кончиками пальцев медленно провел по восхитительно влажным складочкам. Гермиона пискнула мне в рот, подаваясь навстречу, а ее коленки попытались сомкнуться, но я не позволил, продолжая свои смелые действия. Едва осязаемо подушечкой пальца обвел узенький вход и, аккуратно надавив, ввел внутрь тугого лона фалангу одного пальца. Гермиона вскрикнула, прогибаясь в пояснице, пытаясь отстраниться от меня…
Мерлин! Как же мне не хотелось делать ей больно!
— Гермиона, тебе будет… больно, — начал я, пытаясь воззвать к ее здравому рассудку, пока я еще мог себя сдерживать.
— Я этого хочу, слышишь? — ее губы сами нашли мой рот, а пальцы принялись за пуговицы моей рубашки. Она практически вырывала их, видно, боясь, что я могу передумать…
Но я уже не мог. Нет.
Свежий воздух комнаты приятно холодил разгоряченную кожу, а ее горячий язык прошелся по моей шее и обнажившейся груди, заставляя громко простонать.
— Гермиона, я еле сдерживаюсь, — честно выдохнул в темноту
— И не нужно, — прошептала она, прикусывая кожу под соском.
Ее острые ноготки прошлись по бокам, оцарапывая, даря новые, непередаваемые ощущения, отдающиеся сладкой болью внизу живота. Это была последняя капля. Не в силах больше сдерживаться, я отстранился и принялся за кнопку и молнию на своих джинсах, стягивая их вместе с бельем, отбрасывая куда-то на пол. Заметил, как Гермиона, приподняв бедра, сама стянула с себя трусики… Я перехватил тонкую ткань уже около изящных щиколоток. Швырнул трусики в сторону и ласково очертил языком выпирающую косточку на лодыжке, скользнул вверх, пробираясь к сомкнутым коленкам. Накрыв их ладонями, ненавязчиво развел ее ножки в стороны, устраиваясь поудобнее между округлыми бедрами… И тут же ощутил узкую ладошку на себе… Гермиона сжала в кулачке мой член и медленно, неуверенно, неумело сделала несколько поступательных движений, срывая с моих губ громкий, протяжный стон.