Я вижу тебя

Дорн Линн Ван

— Хорошо, Профессор, — выдохнул Мигель и следом проглотил Олдриджа до самого горла, как новичок, каким естественно он не являлся.

Олдриджу пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы тут же не кончить. Но он был уже на самой грани.

— Старайся, — хрипло проговорил мужчина. — Старайся продлить. Заработай дополнительные баллы. Боже, да. Господи, — Олдридж запустил пальцы в волосы Мигеля и удержал его голову на месте. Вместо того, чтобы позволять мальчику сосать свой член, мужчина просто принялся трахать Мигеля в горло. — Возьми его. Да. Целиком. Блять. Мигель. Блять. Я... — его

накрыло оргазмом, схожим с тем, как по всему телу проходились огонь, электрический ток и разряды грома, сопровождаемые мощными сотрясающими все тело толчками.

Пол ушел из-под ног. По крайней мере, Олдриджу так казалось.

Мужчина разлепил глаза. Мигель стоял все так же, на коленях, самодовольно улыбаясь даже глазами.

— Счастливого рождества, — произнес он.

— Я думал, что должно быть «Feliz Navidad» [31] .

Улыбка Мигеля стала еще шире.

— И это тоже.

— Мне как-то неудобно. Я ничего для тебя не приготовил.

Мигель слизал сперму, оставшуюся на члене и яичках Олдриджа.

31

Feliz Navidad (в пер. исп.) — Счастливого Рождества

— Не переживай. Мне хватило, — он поднял с кресла оставленные там наручники. — Мы даже этим еще не воспользовались.

***

Четверг, 19 декабря.

С одной стороны «Линии Мажино».

Эванстон, штат Иллинойс.

Уже намного позже, когда оба смыли с себя все липкие следы и переоделись в пижаму, Мигель, устроившийся с одной стороны «Линии Мажино», спросил:

— Олдридж, чем ты занимаешься в Рождество? — Мигелю очень понравилось, что мужчина оставил линию из подушек на месте.

Тот покачал головой и ответил:

— Ничем. Я редко что-то делаю в праздники. Просто очередные выходные. А ты, как я понимаю, с семьей будешь.

— Угу. И насчет этого. Олдридж?

Мигель редко называл его по имени и только что уже дважды это сделал.

— М-м?

— Я всегда встречаюсь с семьей на Рождество. Типа... традиция. Мы все возвращаемся домой и навещаем родственников.

— Возвращаетесь домой? — спросил Олдридж. От этих слов он почувствовал странную пустоту. — Я думал, ты родился в Чикаго, — мужчина предполагал, что Мигель никуда не уедет на зимние каникулы, потому что семья его жила здесь. Олдридж, сам того не осознавая, много чего запланировал для них в эти каникулы. И какой глупостью это оказалось? Мигель не был его парнем. Даже близко нет. Он просто...

Олдриджу никак не удавалось подобрать точное определение Мигелю.

Парень низко и сексуально рассмеялся, и сердце Олдриджа от этого звука еще немного надкололось. Это был временный, очень временный смех.

— Да, моя семья местная, но большинство родственников живут в Пуэрто-Рико. Мы ездим туда каждое Рождество. И сбегаем от дерьмовой погоды.

— Ага, я уже понял. Надеюсь, ты хорошо проведешь время, Мигель, —

мужчина действительно этого хотел. Искренне.

— Спасибо. А ты как, док, справишься?

Олдридж фыркнул.

— Я большую часть времени сам по себе, мистер Кордеро-Руис. Уверен, что как-нибудь справлюсь. И у меня накопилось много работы. «Правда».

— Окей. Я буду тебе писать. Каждый день. Как будто совсем не уезжал.

— Со мной все будет в порядке, — настаивал Олдридж. — Я, наверное, даже по тебе соскучиться не успею. «Ложь».

Мигель потянулся через «Линию Мажино» к руке Олдриджа и переплел их пальцы вместе. И коротко сжал.

— Ничего. Я буду скучать за двоих, разница будет незаметна.

Олдридж пролежал без сна еще долго, слабо улыбаясь, а сердце болело так, как у здорового человека не могло.

«Может, это сердечный приступ».

«А может, несварение желудка».

«Или...»

Олдридж повернулся в противоположную от своего мальчика сторону и заставил себя думать о чем-нибудь другом. 

Глава 27

Мигель в раю

Понедельник, 23 декабря.

Ла-Гуанча.

Город Понсе, Пуэрто-Рико.

Мигель сделал несколько снимков на пляже: он лежит на покрывале рядом с сестрой. Парень был в плавках, а Алондра, искавшая на свой зад приключений, в самом микроскопическом купальнике, едва прикрывавшим эту самую задницу. Оба потягивали выпивку из пластиковых стаканчиков. У Мигеля — пиво, а у сестры — тоскливо растаявшая «Пина-Колада». Он говорил Алондре, что та выбрала типичный напиток туриста, а сестра отвечала ему, что пьет то, что ей нравится, и он может идти нафиг. Алондра намазала себя кокосовым маслом и устроилась зарабатывать меланому.

Мигель: Доброе утро, papi.

Олдридж: Сейчас девять утра. Разве ты не должен все еще спать?

Мигель: Здесь десять. Мы хотели занять лучшее место на пляже. Смотри [изображение]

Олдридж: Какая приятная у тебя компания. У нее очень красивый и почти незаметный купальник.

Мигель: Ага, моя сестра еще та сучка.

Мигель: Или ты меня к ней ревнуешь, papi?

Олдридж: Нет, конечно. Погода у вас хорошая. Здесь потеплело настолько, что успел подтаять снег, а ночью все замерзло. И теперь вокруг сплошной лед.

Мигель: Останься дома.

Олдридж: Я так и планировал.

Мигель: Посиди возле камина.

Олдридж: Если получится.

Мигель: Он включен?

Олдридж: Теперь да.

Мигель: Хорошо. Чувствуешь тепло на своей коже? Представь, что это солнце.