Я возьму тебя на руки
Шрифт:
Черт. Похоже, у меня слишком долго не было бабы. Натурально теряю голову. Не могу уснуть, не могу забыть о ней, не могу не думать о новой встрече. Только нужен повод. Я хочу ее увидеть снова. Хоть разок. Просто поболтать. Узнать, как дела. Вот только телефона нет, номер я не спрашивал. Звонить не собирался. А может, она ждала, что я спрошу. Но я хамло и дуб. Даже не подумал о таком, и в мыслях такого не было.
Наверняка у нее ребенок.
Я же видел те кроссовки. Размер или женский, или подростковый. Так с ходу не скажешь — могут быть просто ее кроссовки. Но так как она не ходит, то подошвы не могли быть стертыми. А на тех были стерты пятки. Основательно так. И кто-то, судя по всему, играл в этих кроссовках в футбол. Потому что носки тоже были сбиты.
Стало быть, у нее есть сын. Скорее всего. Малолетний сын. И ей его нужна прокормить. Как это делала моя собственная мать двадцать лет назад. Пройти мимо этой истории я не мог, особенно с учетом карточки на моем столе. На ней было написано латынью : "TAMILA AKHTIRSKAYA".
В итоге я взял эту карту, взял в руки телефон. И отправил ей денег на счет. От себя. Просто так. Чтобы хватило на первое время. Пару месяцев на эту сумму они точно проживут, если не потратят на долги и крупные покупки.
А утром я отправился домой к Тамиле, чтобы объясниться.
8
Руслан
Новый день начался приятно.
Погода наладилась, выглянуло солнышко, лужи быстро впитались в землю и высохли. Окружающий мир опять напоминал осень. Пускай это были последние дни без снега, мороза и свирепого северного ветра. Я наслаждался. Ехал за рулем и улыбчиво щурился от солнечных зайчиков на капоте.
Машину отмыли, кузов отполировали. Ребята нанесли защитную пасту на пострадавшее месте. Впрочем, серьезных повреждений не обнаружилось. Под грязью все целое, только верхний слой поцарапало — его считай восстановили за десять минут шлифовки. Правильный инструмент плюс правильные руки от плечей, а не таза. Все как я люблю.
К слову, компрессор тоже восстановили. Именно потому я, собственно, и улыбался. Все прошло успешно, поршни проточили, клапаны заменили. Агрегат уже работает на нефтебазе, прокачивает тонны мазута из железнодорожных цистерн. А я довольный ситуацией качу по утреннему городу и смотрю на прохожих. Где-то здесь, в этом квартале, должен быть ее дом. Томин дом. Вчера было темно, я ничего не разглядел, а на навигаторе зарубку не ставил. Где же это — все дома такие одинаковые…
— Эй, пацан! — выглянул я в окно, когда из подъезда вышел мальчик лет двенадцати. Может, меньше. — Какой это дом?!
— Двести двадцать третий! — ответил малец, забрасывая на плечо рюкзак. — А что?!
— Ты Тамилу Ахтырскую часом не знаешь?!
Мальчик опешил и как-то странно на меня посмотрел. То ли с испугом, то ли с подозрением во взгляде. Но отвечать не спешил. Вместо этого переминался с ноги на ногу и вертел головой, как будто в поисках защиты. Но взрослых как назло поблизости не было. Он еще раз оглянулся на подъезд — железная дверь была захлопнута — и я понял, что он что-то знает. А еще мне показалось в этом взгляде что-то знакомое.
Выйдя из машины, я направился к подростку.
— Что вам надо? Кого вы ищете?
— Я ищу девушку… Кхм. То есть тетю одну.
— А зачем она вам? — отвечали мне вопросом на вопрос.
И я заметил, как пацан стал в стойку обороны. Поднял подбородок как можно выше, чтобы смотреть мне прямо в глаза, прикрывая брови козырьком ладони. Ему в лицо светило солнце, и я сразу же заметил, как красиво искрятся лучи в этих зеленых глазах. Как же такое не заметить — это сходство. С матерью.
— Тамила Ахтырская, — повторил я, изучая реакцию мальца. — Знаешь такого человека?
И парень сымитировал недоумение. Искренне пожал плечами, поджал показательно губы и помахал головой.
— Мне это имя незнакомо. Простите.
Мальчик опустил глаза и попытался прошмыгнуть мимо меня, но я взял его за шлейку рюкзака.
— Стоп-стоп-стоп, пацан. Погоди минутку… Ты меня не обманываешь часом?
Мальчик нервничал. Губы мелко дрожали, он чувствовал ответственность перед мамой. Наверняка ведь знал о долгах. Кредит как кредит, а по коммуналке у них могут быть серьезные задолженности. А сейчас зима на носу. Глядишь и контролеры ходят, людям отопление и горячую воду отрезают. Вот пацан и прикрывает маму.
— Вы коллектор?
Он испугался, что я пришел выбивать деньги. Ну да. А что я себе думал — нацепил костюм и галстук. На серьезной черной машине. Подкатил и давай его маму по полному имени называть. На его месте я бы сделал точно так же. Вот только как мне объяснить, кто я на самом деле? Кем я являюсь Томе? Друг? Коллега? Знакомый? Я ведь просто случайный попутчик. Подвез ее до дома, вот и все. А это ребенок — что ему сказать? Как вообще общаться с детьми? Попытаюсь вспомнить, каким я был в его возрасте.
— Сколько тебе лет, малой? Двенадцать уже есть? В каком ты классе?
— А почему вы спрашиваете? Зачем вам это знать? Вы следователь полиции? Что-то расследуете? У нас вчера в соседнем дворе велосипед у пацана украли — это вам туда надо идти…
Он показал рукой в соседний двор и снова попытался скрыться. Но я так и держал его за шлейку.
— Постой. Не спеши так сильно. Я не следователь. Просто думал, что ты можешь мне помочь.
— А зачем мне помогать незнакомым людям?
— Ну… — качал я головой. — Вообще-то, ты прав, Андрюша. Доверять незнакомцам — глупо. Ты ведь мне не доверяешь, как я погляжу?
— Нет, — раздувались его ноздри от напряжения. — Я вам не доверяю. И я вам не Андрюша.
— Ага. Понятно. Хорошо, Неандрюша. Имя свое называть не хочешь — как хочешь.
— А вас как зовут, мистер Извращенец?
— Это я извращенец? — задело меня не на шутку. — С чего это я вдруг изыращенцем стал? Что во мне такого извращенского вообще? Тебе моя машина не нравится, что ли? Прическа?