Я - Янни
Шрифт:
Он хотел предупредить меня, просто не хватило духу пойти до конца. Я не должен винить его, это несправедливо.
Но я говорю Янни:
– Пойдем, - если вижу профессора Рабинского в читальном зале.
Я говорю Илаю:
– Птицы. Почему они слетаются, когда проводят ритуалы? Почему в ту ночь в подвале был воробей?
Мягкие горячие перышки под пальцами, цепкие коготки впиваются в кожу. Сейчас ждет нас дома.
Илай отступает
– Птицы приходят, когда умирают твари, - Илай щелкает пальцами - в воздухе расцветает пламя. Янни замирает, открыв рот, вроде впервые в жизни встретил волшебство.
Твари. Все завязано на тварях. Сложнее любых чар, сакральная тайна Пламенной эпохи. Очень разные, одна диче другой. Рядом с ними ты словно заживо умираешь - мне говорили.
– Птицы приходят, когда все кончено.
– Ты уверен?
– я спрашиваю в последний раз.
Илай смотрит на рыжие языки. В зыбком золотом свете он кажется совсем мальчишкой: будто выглянул на секунду человек, которым он был раньше.
До Университета.
– Нет.
До магии.
– Ты пожалел? Ты бы отказался от волшебства, если б знал?
До огня в ладонях и темноты за спиной.
До голосов из теней.
До того, как тоже что-то потерял.
– Нет.
Он поднял кровавые глаза и бледно улыбнулся.
– И ты бы не стал.
Я открыл рот, чтобы возразить, но не произнес ни слова.
***
– Вот и все, - завязываю бинт. Янни пытается отнять руку - перевернуть исчерканную страницу в блокноте, но я не отпускаю, цепляю его отмытый подбородок и заставляю посмотреть на меня.
– Почти все. Есть еще одна вещь, а потом порисуешь. Ладно?
Его равнодушный взгляд блуждает. Наверное, по-прежнему видит узоры. Я поднимаюсь с пола и тяну брата к окну, пропуская вперед.
В клетке на подоконнике настороженно нахохлилась маленькая птичка.
– Выпусти его, - Янни водит кончиками пальцев по прутьям. Тянусь через его плечо и открываю раму. Снег врывается в комнату из черноты парка волной холода и шума. Невидимые ветки скребут друг о друга - к утру остатки листьев будут на земле, скованные изморозью. Здесь не горят фонари. Мы отражаемся в стекле как в зеркале. Впервые я стою с ним рядом, а не прячусь в тенях, притворяясь спящим. Впервые я вижу себя с болезненной четкостью. Худое лицо, а у тонких губ залегли глубокие морщинки. Нос из-за них кажется острым. Светлые брови почти не видны, будто их и нет вовсе, а глаза...
Янни смотрит прямо на меня.
Лампа над головой мигает и лопается тьмой.
– Мне жаль, - Янни молчит. Звякает крючок, тихонько гремят прутья. Зимний ветер смывает запах крови, обжигает легкие. Я на ощупь нахожу его ладони с пойманной птицей. Горячей-горячей, солнечной. Глажу мягкие перья, нос щекочут Яннины волосы.
– Она была прекрасна, - говорит он.
– Кто?
– Тварь, - жар растекается по коже.
– Мне жаль, - повторяю я.
– Не надо. Она ушла, - качает головой, пряди щекочут мне щеки.
– Я отдал ей все, что мог. Я думал, что понял - что Мантикора и Висия поняли.
– Понял?
– Из чего они сделаны.
– Из страха, - из чего же еще?
– Да. Но не только. Высшие рождаются из надежды. Я надеялся изо всех сил, но...
Его голос затухает и тут же вспыхивает, отзываясь ознобом:
– Я должен уйти, куда она ушла. Только так можно вернуться. Пообещай мне.
– Что?
– я чувствую, как бьется мое-его сердце - под хрупкими птичьими костями.
– Что отпустишь, когда придет время. Воробей вздрагивает и выправляет крылья. Царапается, продираясь наружу.
– Да, - и тоже буду надеяться изо всех сил, что ты вернешься. Слово вспархивает и мгновенно исчезает среди ночных звуков.
Отпускаю теплые пальцы. Однажды мне придется сдержать обещание. Не сегодня - когда я закрываю окно и иду по хрустким осколкам на кухню: включить свет. Не сегодня, когда Янни опять склоняется над блокнотом. Не сегодня, хотя именно сегодня я прячу альбом с фотографиями - далеко на нижнюю полку шкафа, под стопки его листков с заклинаниями и мои давно заброшенные учебники. Все разные, но каждый с неизменной Фемидой на обложке.
Новые линии ложатся на бумагу. Ширятся, как круги по воде. Где-то внутри Янни Алек, хочет жить и ищет способ проложить дорогу наружу сквозь лабиринт всесильных узоров, вслед за беглой птицей надежды.
Я иду греть яблочный пирог. Не сегодня, но, быть может, однажды брат нарисует совершенно особенные чары, которые приведут домой - через тьму, и снег, и сумасшедшее солнце его магии.
(c) По ту сторону пламени by Raymond Abaddon
https://www.facebook.com/raimond.di.7 https://www.facebook.com/anothersideoftheflames/