Я знал его
Шрифт:
Я слушал её триумф перед лицом невозможного. Конечно она выиграет, думал я. Её мама приглядывала за ней.
Мана нахмурилась в недоумении и открыла рот, чтобы озвучить его. И по поводу "мамы", и того, как Аска очнулась от кататонии. Синдзи вновь опередил её.
– Но её Ева питалась от батареи, - сказал он.
– И потому что командный мостик и NERV атаковали, ей не могли вывести ещё один кабель. Её время кончилось, и я слышал, как она кричала, когда таймер достиг нуля. Серийные Евы достали Копья Лонгиния. Из-за них раны Евы могли проявляться на теле пилота. А у неё был такой высокий уровень синхронизации, что...
Его лоб пошёл морщинами.
–
Он сжал зубы. Его острые скулы выступили, как лезвия мечей.
– Ибуки-сан кричала на меня, умоляла, как Мисато-сан, но я просто сидел.
Он сделал вдох и ненавидел себя за это.
– И потом моя мать наконец проснулась и дала мне возможность ранить людей, которые ранили нас. Людей, застреливших Мисато-сан. Существ, ранивших Аску. Кого угодно. Всех. Это было...
– Ваша мать мертва, - заявила Мана. Её голос дрожал. Она не хотела перебивать, но это требовало объяснений.
– О чём вы говорите?
Синдзи открыл глаза и осуждающе посмотрел на неё.
– Моя мать создала Евангелион, вы знали это?
– она покачала головой.
– Она создала бога и тот проглотил её. Она была первым пилотом Евы-01, и она поглотила её. Я видел как это произошло. Это не убило её. Это... я не знаю верного слова. Часть её оставалась живой внутри Евы. Её душа, её ум... не знаю. Но в пилотировании от неё было столько же, как и от меня.
"Что за хуйня?!" - мысленно закричала она.
– Во время всех битв, всего этого, она была внутри Евы-01. Даже сейчас...
– он прервался и посмотрел куда-то в сторону.
– Она была внутри Евы-01. Совсем как мама Аски была внутри Евы-02. Вот так она восстановилась, должна была. И пока Аску били, а я сидел, моя мать проснулась. Всё ещё не знаю, почему. Может быть, из-за моего гнева, моего отвращения к себе, или страха... не знаю. Такое уже происходило, три раза. Каждый раз я был буквально на грани смерти, но она... не хотела, чтобы я умер. Я всё ещё не уверен, почему она проснулась тогда.
Но это было неважно. Она впустила меня внутрь, и я вошёл. Это не было похоже на предыдущие разы. LCL, активация, запуск, всё произошло без внешнего управления. Мостик ничем не управлял. Моя мать хотела, чтобы я был с ней, и сделала это.
И когда я сидел в Еве, я решил, поклялся, что использую её как меч, чтобы разрубить всё, что будет у меня на пути. Заставить хоть кого-нибудь страдать так же, как и я.
Я уверен, что вы это видели. Башню какой-то энергии, поднимающуюся из руин NERV. Когда Ева-01 и я наконец вступили на поле битвы. Я не был зол. Я... смирился. Сражаться, в последний раз. Забыть о моих страхах, заставить кого-нибудь страдать. Это отличалось от предыдущих битв. До этого я либо боялся, либо был разгневан, либо делал это с неохотой. В тот раз я был готов. Наконец-то готов. Умереть, убить, сделать что-нибудь. Мне было уже всё равно. Мне было всё равно, как всё кончится на этот раз. Моей победой, моей смертью, смертью других от моей руки. Мне было всё равно. Я хотел, чтобы это кончилось.
Часть меня всегда подозревала, что я умру в контактной капсуле. Нас, пилотов, то есть, так много раз почти убивали. Каждый бой был риском. Одно неверное движение и мы погибнем. Постепенно мы немного привыкли к этому. Не полностью, но достаточно, чтобы порой совершать глупые ошибки. Думаю, когда в тот день я добрался до поверхности Геофронта, я отпустил всё беспокойство о себе. И казалось, что этого было достаточно, чтобы действовать без колебаний. Я мог просто делать то, что должен, и не думать о последствиях. Даже если бы мне пришлось раздавить в своей руке ещё больше людей.
И потом я увидел Аску. Её Еву растерзали. Аска была мертва. Она была мертва.
Он вновь закрыл глаза. Движение было медленным, почти безмятежным. Оно было прекрасно.
– Часть меня просто не могла поверить в это. Я всегда думал, что из всех нас Аска погибнет последней. То есть да, порой она была безрассудна, но она была так опытна. И, увидев её изувеченной... мёртвой... часть меня тоже умерла. Поэтому я сдался.
Я сдался без битвы или сопротивления, и те... существа схватили меня. Они поднялись в облака, и всё, о чём я мог думать, - это о том, как же это было нечестно для меня. О моих проблемах. Моём страдании. Моём тяжком жребии в жизни. Я убил Аянами. Я убил Каору-куна. Я убил Мисато-сан. И теперь я убил Аску. Я просто сидел в капсуле и ждал, когда присоединюсь к ним.
Он открыл глаза. Движение было быстрым и резким. Как у животного.
– Я увидел Аянами Рей. Как Ангела, огромную и белую. Я... в тот момент, я не знаю. После гибели Мисато-сан и Аски ничто больше не казалось реальным. И это... это лишь укрепило ощущение.
После Шестнадцатого Ангела, когда Ева-00 самоуничтожилась, Рицко-сан, доктор Акаги, позвала меня, чтобы втайне показать нечто. Я встретился с ней в глубинах NERV, месте, которое они называли Конечной Догмой, но там была и Мисато-сан, ожидая увидеть все погребённые там секреты.
Я увидел безграничное кладбище неудавшихся Евангелионов. Сотни черепов, позвоночников и рук. Просто лежащие во тьме кучами друг на друге, как какое-то мрачный памятник. Она сказала мне, что Евангелионы были людьми. Людьми без душ. Вот почему для движения им были нужны Дети.
Мана прижала ладони ко рту, чтобы её не вырвало. Евы были людьми? Но он сказал, что они были клонами Ангела. Что, чёрт возьми, делало их людьми?
– Она отвела нас в серую комнату, - говорил он с отчуждённой решительностью, - где создавали... Аянами. Где люди, использовавшие её всю её жизнь, распланировали её существование.
Я увидел ядро системы автопилотов. Это была Аянами. Она была ядром, его сердцем. В той комнате была Аянами, повторённая сотню раз. Десятки Аянами Рей, все отсечённые от жизни, плавали за стеклянной стеной, как какая-то гротескная диорама. Потом доктор Акаги убила их всех.
Аянами не родилась как нормальный человек. Её сделали. Из спасенных останков моей матери и материала Ангела, распятого в Догме. В день Третьего Удара Аянами как-то слилась с ним и сама стала Ангелом, чтобы предоставить мне выбор: спасти человечество или вырезать его. Она дала мне мои искренние желания... что угодно, чего я желал. Дружба, привязанность, секс, знания, вечность, близость, что угодно.
И я выбрал убить каждого человека на Земле. Я выбрал Третий Удар. Я позволил ему случиться. Я хотел, чтобы он случился.
Мана смотрела на него в ужасе. Это было слишком. Слишком. Это не могло быть правдой.
– Я, честно говоря, не знаю, как это произошло, - сказал Синдзи, - или что именно происходило. Я был в каком-то другом месте. Между жизнью и другим. Я... я уверен, что видел что-то или делал что-то, но вспомнить ничего не могу. Оно просто...
– он быстро покачал головой.
– Единственное, что я могу точно вспомнить, - всё казалось фальшивым. Поэтому... я сказал "нет". В первый раз в своей жизни. Я искренне сказал "нет".